Ледяной клад. Журавли улетают на юг

К полночи плот удалось сдвинуть почти на два метра.

Больше не хватило сил.

- Вода не спадет - может, завтра и стащимся, - сказал Евсей Маркелыч, последним укладываясь спать.

День упорного труда принес то же, что и вчера: плот с отмели сошел примерно на два метра. А ночью вода сбыла и начисто уничтожила эти результаты. На третий день девушки не смогли одолеть и двух метров.

Александра захватил этот неравный поединок с рекой. С яростью, стиснув зубы, напирал он грудью на спицы васильянова колеса, прислушиваясь, как похрустывает галька под сползающим с мели плотом. Быстрее бы, быстрее разогнать… Взять с ходу… Но колесо упрямо делало три-четыре оборота в час…

Надо что-то придумывать. Если и сегодня снять плот не удастся, а вода упадет еще больше…

К исходу дня в нижнем конце плеса показался дымок.

Евсей Маркелыч оживился:

- Ну, девки, не прокараулить бы нам пароход! Бывает, что и поможет.

Теплоход, такой же гигант, как и тот, что видели они в Енисейске, шел самой серединой реки. На буксире у него висело одиннадцать барж.

- Не подойдет, - упавшим голосом сказал Евсей Маркелыч. - Такому ползать возле мелей не положено. Давайте, девки, становитесь обратно.

В эту ночь вода сбыла меньше, украв у измученных людей только полметра.

- Эх! - обрадованно объявил Евсей Маркелыч. - Может, еще и вырвемся. Налегай, дочки, налегай!

Днем опять показался дымок. Теперь пароход шел сверху. Лица девушек осветились надеждой.

- Не «Сплавщик» ли идет?

- Нет, - присмотревшись, сказал Евсей Маркелыч, - чужой. Пассажирский.

- Надо ему посигналить, - предложил Александр.

- Зря, - махнул рукой Евсей Маркелыч. - Пассажирским тоже подходить к нам не положено.

- Почему?

- Такие правила. Никто нас не гнал сюда. Сами сели, сами и сняться должны.

Ирина Даниловна до крови закусила губу.

- А я все равно попробую к нему выйти на лодке, - сказал Александр.

- Хочешь - выйди, - равнодушно согласился лоцман, не веря в затею Александра. - А ну, дочки, еще взяли, еще взяли! Еще раз, еще раз!..

Александр, сидя в лодке, ожидал, когда к нему приблизится пароход. Он надвигался, широкий, шумный, красными плицами разбрасывая в стороны каскады воды. Глядеть с плота - налетит на хрупкую лодочку, перевернет ее и захлещет волнами.

Пароход дал три проходных гудка, но чуть замедлил скорость. Варя видела, как Александр приблизился к корме, как его высоко подбросила волна, едва не вытряхнув из лодки, как он ловко ухватился рукой за железную стойку и успел привязать к ней веревку. Потом подтянулся, вполз на корму и исчез внутри парохода. Немного погодя он показался на верхней палубе и стал подниматься по железной лестнице на капитанский мостик.

А пароход шел и шел все тем же слегка сбавленным ходом, и от плота его отделяло расстояние уже не менее километра. Люди на палубе казались маленькими точками. Которая из них Александр, разобрать было невозможно.

- Достанется голубчику погрести! - сказала насмешливо Ксения, прилаживаясь удобнее к спице ворота.

Белые хлопья пены чередой неслись мимо плота. Совсем как головки полыни, что тогда в Стрелке бросала Варя на тропинку.

Пароход все удалялся.

- Уедет и не вернется, - опять сказала Ксения.

- Замолчи! - вдруг звонко выкрикнула Варя.

Со скрипом пополз на барабан ворота трос.

Евсей Маркелыч тянул монотонно:

- А ну, пошла… а ну, пошла… а ну, пошла… а ну…

Над пароходом поднялось круглое облачко пара, потом над рекой прокатился крикливый гудок. Выставив к солнцу сразу замерцавшие огнями окна своих двух этажей, пароход сделал оборот и, кренясь на правый борт, стал приближаться к плоту.

- Ура! Ура! - закричали девушки и замахали платками. - Идет на помощь! Стащит нас!..

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

О «СПЛАВЩИКЕ» НЕ СЛЫШНО

В Старцевой о «Сплавщике» узнать ничего не удалось - прямой телефонной связи отсюда со Стрелкой не было. Пришлось отправить телеграмму и просить прислать ответ на Дорогово - ближний телеграфный пункт, еще за сотню километров от Старцевой.

Хорошая погода опять сменилась ненастной. Три-четыре раза в день наползали рыхлые синие тучи и обрушивались жесточайшими ливнями. Вода вокруг плота, казалось, кипела под ударами прямых и жестких, как проволока, струй дождя.

В такие ливни крыша шалашки протекала почти повсеместно. Едва отыскивался уголок, куда можно было снести постели. Днем это смешило, ночью - злило.

- Нет, надо чинить крышу, - решил Евсей Маркелыч. - Только чем? Бересту, лиственничную кору, пожалуй, с деревьев уже не сдерешь - присохла. Разве с елки еще отойдет?

Присмотрев выпавший по правому берегу ключ, вблизи которого по откосам распадка темнел густой высокий ельник, Евсей Маркелыч стал собираться.

- Давай, парень, поехали за корьем, - позвал он Александра, вооружась топором и поглядывая на солнце - времени было достаточно.

Но тут вмешалась Ирина Даниловна. Остаться на плоту без Евсея Маркелыча она наотрез отказалась.

- Что вы, что вы, Евсей Маркелыч! Один раз посадила на мель, а вы хотите еще…

- То дело другое, - сказал Евсей Маркелыч, - забудем. А здесь чего ж тебе не плыть? Плесо, как струна, прямое.