Ледяной палач

– Эта палата для платных пациентов. Сегодня в ней никого нет, поэтому можете выбирать любую кровать и отдыхать. Если будут какие-то новости, то я приду и скажу. В любом случае до утра никто ничего не скажет конкретного ни по Тихорецкой, ни по вашему раненому.

– А его вещи? – вдруг вспомнил Лев Иванович. – Можно мне его телефон? Мне надо позвонить.

Медсестра выглянула в коридор, осмотрелась, а потом сказала:

– Вообще-то у нас звонки в отделении делать не разрешается. Но если тихо и быстро… Сейчас я вам принесу все вещи вашего товарища.

Она вышла, а Гуров подошел к умывальнику, который заметил в углу, и умылся. Спать он не собирался, но ему нужно было спокойное место, где бы он мог подумать и порассуждать о расследуемом деле.

Через десять минут медсестра вошла в палату и принесла пакет с вещами Станислава.

– Вот, тут все – и одежда, и другие вещи, – сказала она. – До утра они ему все равно не понадобятся. Хотите чаю? – улыбнулась она.

Лев Иванович отказался. Ни есть, ни пить он не хотел. Когда дежурная удалилась, он нашел в пакете телефон Станислава и позвонил сначала Наталье, а потом и Антонине Антоновне. Новость о ранении мужа Наталья приняла без излишних охов и ахов, но наказала Гурову строгим голосом, чтобы Станислав сам ей позвонил завтра и доложил с подробностями, что и как. Лев Иванович обещал, что муж ей обязательно позвонит. И она успокоилась окончательно. Антонина Антоновна же, как и ожидал Гуров, испугалась намного больше, и полковнику пришлось успокаивать ее минут пять, что ему в конце концов и удалось. На вопрос, приедет ли Лев Иванович ночевать, Гуров объяснил, что будет ночевать в больнице, а завтра они приедут уже вместе со Станиславом.

«Хорошо бы так оно и было, – думал Лев Иванович после разговора с Натальиной теткой, – чтобы Станислава завтра уже отпустили. Пусть уж лучше под присмотром Антоновны будет, чем в больнице. Да и мне спокойней будет».

Он лег на одну из кроватей прямо в одежде, сняв только пиджак и ботинки. Размышляя о ходе следствия, Гуров успел даже задремать, когда его разбудила настойчивая вибрация его айфона. Вскочив, он быстро схватил телефон и, не посмотрев, кто звонит, выдохнул:

– Гуров слушает.

– Все, Лев Иванович, поймали мы их! – услышал он радостно-возбужденный голос Антона Варежкина. – Кота у него дома сразу же взяли. Он и бежать-то не пытался, а вот с Шершеневым пришлось повозиться. Отстреливаться начал, когда его ребята брали. У самого выезда из города их поймали. Вовремя мы перехват организовали! – громко рассмеялся Антон.

– Не кричи так, а то всех больных перебудишь, – улыбнулся Гуров. – А третий-то кто был? Или Шест один в машине находился?

– Так и третьего тоже поймали, – уже тише, но так же возбужденно заговорил Варежкин. – Это некто Михайлюк Василий Игоревич. Кличка у него – Потапыч. Он только в прошлом году осенью освободился. За кражу сидел. Это у него вторая ходка. А в первую он с Котом и Шестом и познакомился. Вместе они в одной колонии сидели. Он и на «КамАЗе» тогда, оказывается, тоже был, только внешность изменил, усы отпустил и парик надел. Чтобы, значит, в случае чего его не узнали.

– Что, уже и допросить успели? – удивился Лев Иванович.

– Нет, пока просто оформили и в кондейку посадили до утра. Михайлюка Ренат признал. Он сам его и ловил оба раза за кражу со взломом, поэтому как облупленного знает. Допрашивать утром будем. Сейчас спать поедем. Времени-то уже два часа ночи.

– Вот и правильно. – Гуров посмотрел на часы, которые показывали четверть третьего. – Утром и я подъеду.

– Лев Иванович, как у вас там обстановка, как Станислав Васильевич себя чувствует? – взволнованно поинтересовался Антон.

– Операцию ему сделали, спит сейчас, наверное. А свидетельница… Она в реанимации, и когда очнется, неясно. Утром поговорю с врачом, а потом сразу приеду. Вы уж меня дождитесь.

– Обязательно.

Варежкин попрощался и отсоединился, а Лев Иванович еще долго не мог уснуть и лежал, запрокинув руки за голову, глядя на белый потолок палаты. Но усталость взяла свое, и под утро он уснул глубоким сном. Словно в яму провалился.

* * *

Очнулся Лев Иванович оттого, что услышал, как кто-то тихо открывает дверь палаты, и не сразу понял, где он находится. Но потом увидел входящую дежурную медсестру и моментально вспомнил все – и ночную стрельбу, и ранение Станислава, и рассказ Варежкина о задержании подозреваемых.

– Разбудила вас… – виновато улыбнулась медсестра. – Хотела тихонько забрать вещи вашего друга, но не получилось. Чутко спите.

– Как и положено сыщикам уголовного розыска, – улыбнулся Лев Иванович, садясь на кровати. – Погодите, я сейчас умоюсь, и вместе отнесем вещи.

– Хорошо, тогда я вас на дежурном посту подожду, – ответила сестра и вышла.

Через пять минут Гуров уже входил в палату, куда поместили Крячко отсыпаться после операции.

– Жив, курилка? – улыбнулся Лев Иванович, глядя на Станислава, который при появлении Гурова и медсестры натянул одеяло по самый подбородок.

– Жив, но чувствую себя погано, – сердито ответил Крячко, покосившись на сестру.