Ледяной рыбак

В нос шибануло кислым, но я все равно приложился к бутылке и захлебнулся, упал ничком, выкашливая из себя обжигающий горло огонь.

— Ви! Ты че творишь?!

— Да темно же, а бутылки почти одинаковые. Я ему уксус вместо вина …

На меня полился зеленый свет толстыми жгутами, боль стала уходить.

— Пей!

Опасливо понюхал, пахло сладким, кажется, это компот… или холодный чай… да какая разница! Я пил, пока в животе не забулькало, отдышался и пил дальше. Увесистый жбан становился все легче, а мое брюхо — все круглее. Потом сграбастал одеяло и потопал за похитителями.

Привели меня в большую комнату, где на длинном низком столе были разбросаны вперемешку еда, ножи, шляпы, бутылки и посуда, на нем же стояло что-то типа жаровни с горячим песком, в который зарылись уже поблескивающие пеной кофейные турки.

Тут есть кофе! Какие прекрасные новости!

В помещении находилось несколько игроков, парочка сидела у висящего на стене почтового ящика — вскрывали конверты, читали письма и тут же отвечали на них, ловко орудуя перьями. Те двое, которые меня сюда привели, подтолкнули меня к креслицу у стола, садись, мол.

Виолетта Нати и Дай Дубу, друид-целитель.

— Кофе будешь?

— Да. С молоком, если можно.

Мне пододвинули кувшин и сахарницу, сахар был твердый какой-то.

— Ладно, — сказал я, хлебнув любимого напитка. — И зачем все это?

— Это твой первый персонаж? — спросил друид с дебильным ником.

— Да.

— И об Альтрауме ты знаешь примерно ничего?

— Что-то знаю.

— О выморочных деревнях? Клановых территориях? Вообще о политическом устройстве и экономике этого мира?

— Хорошо, я ничего не знаю об Альтрауме.

— Ви решила тебя запереть, чтобы ты и дальше не шлялся по городу, рассказывая всем встречным о чумной деревне. Нам пришлось действовать очень быстро — будний день, в игре народу негусто, летунов у нас нет, все верхом. Знаешь, что такое выморочное поселение?

— Где зомби бродят.

— Необязательно. Потопы, пожары и вулканы тоже случаются, не говоря уж о войнах. Выморочное поселение — это село, где на какое-то время исчезли все неписи. Значит, оно свободно для захвата. И обычно через несколько часов его кто-нибудь да захватит — нам повезло, что Красновка такой медвежий угол. Так что извини за долгое заключение — но ты же понимаешь, нам пришлось перелопатить на кладбище все свежие могилы, жечь трупы, потом искать под кустами всех расползшихся мертвяков, а там под сотые уровни жирдяи попадались — вот, управились только пару часов назад.

— Можно было просто попросить меня никому больше о деревне не рассказывать.

— А где гарантии, что ты после наших разъяснений не скумекаешь, что обладаешь ценной информацией и не побежишь на форумы продавать ее сильным кланам? Ви сообразила, что ты полный нуб, значит, под замком тебя подержать разумнее. И я целиком поддерживаю ее решение.

— Но я в камере мог просто зарезаться — смысл меня там запирать, если я в любой момент выйти могу?

— Да…. ты действительно полный нуб. Ты дело Харриса не помнишь? Года три назад, или четыре, когда выяснилось, что куча самоубийц тренировались в Альте с грешным миром прощаться? Все тут обкатываешь, а потом чинно-мирно вешаешься и травишься, и с небоскреба прыгаешь. Тогда Альта первый и последний раз прогнулась перед общественными требованиями — и с собой покончить теперь тут, конечно, все еще можно, но будет очень-очень больно. Нубу самозарезаться в камере — это в реале бойцом спецназа с глубоким мазохистским комплексом надо быть, и то не факт.

— А… а как они узнают, что я тренируюсь, а не случайно с обрыва башкой падаю?

— А ты когда в капсулу ложишься, сколько датчиков в шлеме себе на башку крепишь? Не знаешь? Более пятиста. Игра про тебя знает все, мальчик. Ты школу уже закончил?

— Да… ну, почти… А с чего вы взяли, что я — школьник? Может быть, мне сорок и у меня куча жен и детей?

— Статистика, мальчик, статистика. Ну, и личные ощущения, но статистика прежде всего. Знаешь, сколько аккаунтов в Альтрауме? Более четырехсот миллионов. Ну, активных подписок — раза в два поменьше. А это значит что? Что большинство взрослых людей мира, тех взрослых, конечно, которые могут позволить себе играть, у которых есть хоть какие-то деньги, которые вообще испытывают интерес к играм и виртуалке — они уже здесь. И уже давно. Так что любой новый игрок — с огромной долей вероятности — это существо, которое только-только преодолело заветный барьер восемнадцати лет и засунуло свой любопытный носик в ранее запретный мир.

— Но в стартовых локациях полным-полно персонажей маленьких уровней. Это все — восемнадцатилетние?

— Три и восемь.

— Что три и восемь?