Ледяной рыбак

И в любом случае нужно иметь запас пищи — на поход ли, на зимовку ли здесь, под снегом. Лужа моя рыбацкая может и до дна промерзнуть, полагаю, хотя здешние физика и метеорология непредсказуемы. Инвентарь уже набит жареной мойвой на пределах грузоподъемности, кулинария уже до пятнадцати прокачалась: мойва теперь почти съедобная стала. И способность кулинарная открылась на десятом: «особый аромат» — раз в сутки можно использовать — поднимает качество приготовленного аж на десять уровней.

А рыбалка у меня — вообще пятьдесят девять. Когда больше ровным счетом нечего делать, ремесло быстро качается. Из параметров быстрее всего поднимаются Стойкость и Терпеливость, немного поднялась Регенерация. Ловкость и Внимательность, оказывается, иногда капают при рыбалке, но очень, очень редко. Выносливость тоже приподнялась, особенно после встречи с медведем, а вот уровень — всего двадцать третий. Зато сопротивления холоду своего собственного, без одежды если — двадцать один! Так что теперь дебаффы «обморожение», «простуда» и «пневмония», донимавшие меня в первые недели, случались редко, только если уж совсем небрежничал с костром.

Закончил приводить в порядок свое жилище — два бревна прислонены ко входу, досками закрыты щели в крыше, снега набросал поверх досок. Уже убедился в том, что холод сам по себе не так страшен, как ветер, от холода защищает эффект костра, всю ночь мирно тлеющего у входа, а вот ветер, если уж проберется под малицу, за минуту заморозит так, что еле руки разгибаешь. Будь бы я на реальном острове — наверное, возвел бы себе настоящий снежный дом с каменной печкой, но здесь в этом нет смысла — нужно, чтобы земля тебе принадлежала, чтобы на ней строить: а право первооткрывателя и поселенца в Альтрауме, надо понимать, было ничтожно.

Кстати, обновление же! Это значит, что в моем меню сегодня — приятное дополнение! Уже на вторую неделю своей робинзонады я заметил, что с той стороны острова, где больше всего камней на берегу, есть расселины, наполненные водой — и в них сидит несколько кучек раковин — темных, с острыми концами. Ножом их удалось отколупать от камня, и в жареном виде они оказались просто восхитительны: кидаешь их в угли, они вскоре со щелчком открываются — и кушать подано. Даже рецепт у меня сам по себе выучился «Жареные съедобные ракушки Севера» Там, правда, по рецепту полагаются еще лимон, и помидоры, и базилик, и багет… но и без базилика очень даже неплохо после бесконечной-то мойвы!

Жаль, что ракушек было маловато. Еще одна их стайка обитала на каменном выступе в двух метрах от берега — и туда я научился вполне лихо запрыгивать. Но вот жирнейшая, гигантская их колония нагло торчала из воды, окружающей еще один микроостров — и была совершенно недоступна. От первого островка ее отделяло не менее семи метров глубокой воды, а в этой воде…

Я, знаете ли, пару недель назад решил рискнуть и туда сплавать. Понимаете, когда в жизни человека столько мойвы, ему может быть свойственно некоторое безрассудство. Тем более я тогда был в полном восторге от своего замечательного свежевыращенного сопротивления холоду — был уверен, что несколько секунд в ледяной воде я прекрасно переживу. Разделся до набедренной повязки, запихнул вещи в инвентарь и, трясясь от холода, героически нырнул ногами вниз…

Я не знаю, к какому виду она относится и что она делает на дне расселины между двумя островками, но теперь я иногда вижу, приглядевшись, очертания ее плавника глубоко под водой.

В этой твари длины не меньше шести метров, а человека она перекусывает пополам одним движением челюстей — ты еще успеваешь увидеть сквозь красное, как она уплывает с твоими ногами в пасти. Я потом еще несколько раз просыпался по ночам от собственного крика — все-таки невидимый и огромный подводный враг — это вам не понятный и предсказуемый, почти родной белый медведь, это какой-то древний, хтонический ужас. Но самое ужасное то, что я ведь мог выронить тогда из инвентаря не два килограмма жареной мойвы, а что-нибудь куда более важное. Унты. Бутылку. Не говоря уж об огниве — слава всем богам, что хоть удочка у меня личная, то есть, нетеряемая. Быстро достать потерю со дна, охраняемого зубастой хищницей, я бы точно не смог.

Так что я теперь учусь прыгать — тренируюсь каждый день. Сейчас я уверенно могу прыгнуть на шесть не очень больших шагов. Удвоить этот результат — и берегитесь, ракушки! Правда, разбегаться на втором островке особенно негде, шага четыре можно всего сделать. Но я же в волшебном мире! И параметр «прыжки» медленно, но растет.

Я уже сидел на своем козырном рыбацком месте, удил, когда мадам Пятнистая, наконец, соизволила вылезти из воды и, шлепая ластами, добраться до своего любимого спального места. Теперь через пару часов можно ждать и медведя — тут важно не прозевать. Интересно, а какие-нибудь меховые варежки из нее могут выпасть? Было бы круто. Еще бы я не отказался от шерстяных носков, теплых штанов, шарфика, теплой, прилегающей к голове шапки, билета на южный курорт…