Ледниковый человек

Этот исчезающий пережиток родового строя и желание видеть молодежь заставили меня использовать приглашение Дуги.

— Работать мы не будем, а будем разговаривать, и без нас рук много найдется.

Через десять минут мы были у Джеватхана на белхае. Белхай в буквальном переводе «рабочие», это — «помочи». Когда чеченец хотел покончить какую-либо работу скорее и без больших расходов, он приглашал односельцев на белхай. Те приходили и бесплатно работали у него. В работе участвовала молодежь обоего пола, поэтому работа идет оживленно и весело, всякий спешит сюда. Весь двор был полон работающими: одни рыли землю, другие клали ее на крышу, третьи из глины и мякины — приготавливали замазку. Девушки и женщины мазали стены. Разговоры, шутки, смех носились в воздухе.

Завидев нас, все вежливо поздоровались. Поздоровались и те женщины, которые стояли ближе. Девушки молча опустили головки и я сказал им обычное приветствие: «Будьте счастливы».

— Вот, девушки, привел вам гостя, — рекомендовал меня Дуга. — Прошу любить, да жаловать, — смеялся он. — Не вскружите ему голову.

Одна из более бойких ответила:

— С нашей стороны дело не станет… но гость, кажется, горд… Он любит Божий мир мерить (путешествовать)…

Быстрый взгляд (искоса) черных глаз следовал за этими словами. Я улыбнулся и, прежде чем мой спутник придумал ответ, сказал:

— Ваши предки говорили, что счастье мужчины в хожденьи по свету, а женщины — в сиденьи дома, — вот и я держусь этого взгляда…

— Это правда, — отвечали окружающие меня.

— Вот ты видел много на свете, — говорили они, — видел много хорошего, а у нас хорошего мало, мы простые люди, не брезгай нами.

После этого мой спутник Дуга стал шутить с девушками, спрашивая их, кто за него пойдет замуж. Он хвалил себя и просил их найти и указать ему невесту.

— Пора тебе жениться, — говорили ему.

— Все сватом был, а о себе и не думал, — сказал кто то из молодежи.

— Тогда тебе будет кому и чуреки (хлеб) спечь, — говорили Дуге, — и лапшу сварить, — добавляли другие.

— Только нельзя сказать, что лапша не солона, хотя бы она была пресная совсем, — засмеялся Дуга.

Некоторые захохотали тоже, другие, не понимая, на что намекает Дуга, спросили его, что он хочет этим сказать. Дуга отвечал:

— Однажды жена сварила Вацо[5] лапшу… Попробовал Вацо лапшу и видит, что она вовсе не солона… Но когда он сказал об этом жене, та рассердилась и взяла из камина головню и ударила ею мужа по лицу. Вацо спрыгнул с места, выбежал из комнаты и крикнул жене: «На то меня мать родила, чтобы я говорил правду, лапша не солона». Жена бросилась за ним, но Вацо убежал.

Громкий хохот был ответом на рассказ Дуги… Сконфуженный Вацо не знал, что ответить.

— А теперь Вацо хвалится своей женой, — говорил Дуга.

— Сохрани нас Аллах от такой жены.

— Однако и трус же ты, Дуга, — заметила одна из женщин, боишься девушек.

— Не бойся, Дуга, — добавили, смеясь, другие, — Бакай не боялся гусака, который погнался за ним, — задели и Бакая, стоявшего около Дуги.

— Я высоко ценю храбрость Бакая, — отвечал Дуга, — но желал бы быть на его месте, а не на месте Вацо.

— Добрый молодец и на месте Вацо сумел бы найтись, — отвечала какая то девушка побойчее других.

— Конечно, добрый молодец сумеет, — но где же найти доброго молодца? — спросил Дуга.

— Кто себя не считает добрым молодцом, того и другие не назовут им, — отвечала она, намекая на скромность Дуги.

— А есть такие, которые сами себя считают добрыми, а другие их не считают, — философствовал Дуга.

— Бывает и так, — не унималась говорунья, не желая уступить мужчине, — но у каждого должно быть «большое сердце», — уверенность в себе.

Тут разыгрался крайне характерный инцидент. Во время разговора моего спутника с девушкой, я заметил молодого чеченца, который посматривал не особенно дружелюбно на разговаривавших… Он близко стоял, видимо, следя за разговором и бросая строго взоры, полные ревности, на Дугу и на его собеседницу. Наконец, не выдержав, он сказал девушке:

— Аймат, не забывай того, что я тебе сказал вчера, среди чеченцев теперь развелось много куропаток[6], у которых нет широкого сердца и храбрости.

Девушка сказала спокойно:

— Сокола от куропатки я отличить умею…

— Золотое слово у тебя, — сказал ей Дуга, удерживая свой гнев на оскорбителя, назвавшего его таким именем, позорным для чеченца.

— Если бы эта девушка, — говорил мне Дуга, — не ответила так ему, то едва ли бы я удержал свой гнев на этого нахала.

— Пустяки, — пытался успокоить я своего взволнованного спутника.

Все напали на обидчика, доказывая, что если кого и называть куропаткой, то его скорее можно назвать.

— Я не о тебе, Дуга, говорил, — заявил обидчик.

— Знаю, что о себе, — отпарировал быстро Дуга. — А то бы я тебе доказал, кто я, — сказал он, схватившись за ручку кинжала.

— Когда угодно и где угодно, — ответил обидчик.

Ссора разгорелась было опять, но прибежал хозяин и стал уговаривать их.

— Как не стыдно, господа, перед девушками хвастаться своей силой и храбростью, — говорил он. — Если вы хотите доказать их, сберегите их до более удобного случая…