Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей

Кому-то из новгородцев удалось зацепить крюком за копье ливонского рыцаря с когтистой орлиной лапой на шлеме и стащить его с седла. Оказавшись пешим против целого десятка новгородцев, рыцарь тем не менее продолжал остервенело размахивать мечом, крутясь на месте и отражая сыпавшиеся на него удары мечей, топоров и дубин. Русичи один за другим падали и отползали в сторону, получив рану от быстрого рыцарского меча, ливонец же в своих стальных доспехах и горшкообразном шлеме оставался неуязвим.

Бедослав ударил спешенного рыцаря мечом в сочленение локтевого доспеха. Ливонец вскрикнул от боли и выронил меч. Не медля ни секунды, Бедослав подскочил к рыцарю и вонзил ему меч в шею между верхним краем нагрудного доспеха и нижним краем тяжелого шлема. С глухим хрипеньем рыцарь боком повалился на лед, залитый кровью убитых и раненых воинов.

– Ого! – вскричал кто-то из ратников. – Умеючи и ведьму бьют!

– Сейчас поглядим, что это за ведьма, – проговорил Бедослав, опустившись на одно колено и снимая шлем с головы поверженного врага. – Что-то голос этого немца мне показался знакомым.

Глянув в мертвое лицо рыцаря, обрамленное длинными светлыми волосами, на его властный рот и орлиный нос, Бедослав сразу узнал комтура Карла фон Ауэрбаха.

После того как вслед за эстами и данами в бегство ударилась и большая часть немецкой пехоты, волей-неволей пришлось отступать и гордым ливонским рыцарям. Ряды кнехтов, находившихся рядом с рыцарями, редели столь стремительно под ударами русских мечей и копий, что конным ливонцам пришлось пришпорить коней и думать уже не о сражении, а о собственном спасении.

В разрывы между грязно-молочными облаками пролились потоки ярких солнечных лучей, озаривших радостным светом просторное ледяное поле, усеянное брошенным оружием и знаменами с крестами, убитыми воинами в белых плащах и туниках поверх доспехов.

Русичи преследовали ливонцев по пятам, кого-то убивали, кого-то брали в плен.

Под бароном Герхардом фон Визеном убили коня. Барону пришлось бежать бегом за кнехтами и умчавшимися далеко вперед рыцарями. Тяжесть лат, давившая барону на плечи, не позволила ему уйти от преследователей, которые были повсюду. Целая толпа русичей окружила барона, который решил дорого продать свою жизнь. Удары мечей и копий не причиняли ливонцу вреда, со звоном громыхая по его щиту и стальным доспехам. Русичи пытались одолеть ливонца скопом, но при этом они невольно мешали друг другу. Немец же разил и разил русичей одного за другим.

Неожиданно барон увидел того, чье лицо он запомнил на всю свою жизнь. Этот молодой русич с тонкими усиками и маленькой бородкой, в островерхом шлеме, с мечом и красным овальным щитом решил попытать счастья в поединке с ним.

«Пусть я умру, но зато своей рукой отомщу своему давнему оскорбителю!» – подумал Герхард фон Визен.

Барон ринулся на Бедослава, как коршун на добычу.

Поединок между ними получился короткий. Бедослав, отбив первые удары рыцарского меча, ловко ушел в сторону и поразил барона в левый подколенный сгиб. Припадая на раненую ногу, барон еще сумел сбить шлем с головы Бедослава и чиркнуть острием своего меча того по щеке. Барон метил Бедославу в лицо, но промахнулся.

В следующий миг меч вылетел из руки барона, выбитый сильным ударом. Немец схватился за кинжал на поясе, но не успел вынуть его из ножен. Клинок Бедослава вонзился ливонцу в горло. Барон почувствовал резкую боль и внезапную нехватку воздуха, его рот наполнился теплой соленой кровью. Свет померк в глазах ливонца.

Бедослав стоял, устало опираясь на меч и глядя, как его соратники стаскивают с убитого им немца шлем, щит и доспехи. Лицо убитого рыцаря показалось Бедославу знакомым. Он склонился над безжизненным врагом и невольно усмехнулся, вспомнив, как собственноручно вынудил этого бесстрашного рыцаря стать невольным помощником русичей при захвате ими Копорской крепости.

* * *

Герман фон Буксгевден пребывал в стане крестоносцев на западном берегу Чудского озера. Вместе с епископом здесь находились несколько священников из Дорпата и Вендена, слуги, конюхи и стражники, несшие караул у шатров знатных ливонцев и возле обоза.

Когда в стане появились первые беглецы со стороны восточного берега, то епископ и его свита поначалу решили, что это гонцы с известием о победе крестоносного воинства над полками Александра Невского. Однако многочисленность этих людей, усталых и угрюмых, их неразговорчивость, а порой и просто вызывающая грубость дали понять епископу и его окружению, что на том берегу Чудского озера случилось что-то ужасное и непоправимое.

Среди первой волны беглецов было очень мало немцев, в основном это были крещеные эсты. Не задерживаясь в ливонском стане, эсты спешили дальше, попутно стараясь поживиться хоть чем-нибудь в шатрах и обозе крестоносцев. Эстов было очень много, поэтому два десятка ливонских стражников не могли помешать им врываться в шатры и копаться в поклаже обозных саней.

Кое-кто из эстов даже попытался проникнуть в шатер самого епископа. Тут уж пришлось вмешаться самому епископу и окружавшим его священникам.