Легенда о Багуле (СИ)

- Ты еще здесь? - едва не выругавшись на Василия произнес Данила, и словно не замечая Александру, занес заколоченный ящик в зал. После чего он отправился к своему, лежащему у порога АК-47, но прежде чем поднять его скомандовал другу, - Так, иди носить будешь.

Василий спокойно вышел, а Александра, раздираемая женским любопытством не в силах удержаться, все же переступила через свою гордость.

- А что в ящиках-то, Данилка? - ласково мурлыча спросила девушка.

- А в ящиках у меня, Александра Владимировна грибы на засолку, в ящиках теперь хранить буду, - ответил Данила, спускаясь с автоматом "Herstal" в подполье. Участковый и старшина залились смехом.

- Вы чего ржете как кони? - возмутилась обиженная девушка.

- Да стволы у него там. Ему из Города, в тайгу сходить отправили, на Седую Сопку, - кое как сдержав смех проговорил сквозь выбежавшую слезу Афанасий Никитович.

- Я сразу поняла, что там оружие, не дура. Как никак сама в Сирии в составе гуманитарной помощи была врачом детским. И муж мой первый на Донбассе воевал, так что немного разбираюсь что к чему.

- И за кого же он воевал? - нехотя продолжал неудобный разговор Данила, вылезая из подполья.

- Не знаю я. Сказал на Донбасс поедет воевать, а через месяц его в цинковом гробу привезли.

- Ага, а ты потом за Антоху выскочила сразу, - язвил Данила, но что бы не устраивать скандал, отправился на кухню, перейдя к очередному ящику.

- Знаешь, что, - лишь смогла ответить девушка, держа подступающий ком в горле, но так и не закончив мысль залилась слезами.

Данила, чуть снова не столкнувшись с Василием, не стал усугублять дело или комментировать свой поступок, и узнав от кое как объяснившего немого, что все оружие в доме, вышел освежиться на улицу, а заодно прокоптить легкие дымом сигарет.

Когда он вернулся, Александра успевала хозяйничать у плиты, готовя мужикам глазунью с молоком, посыпанную крошкой деревенского сыра. Василий с Дмитрием рассматривали серые фотографии Егора Николаевича с эффектом сепия в дедовом альбоме, а Афанасий Никитович, поколдовав с радиолой, ставил раздобытую из закромов Данилы пластинку с произведениями В. С. Высоцкого. Когда музыка лирично заиграла, ветеран боевых действий стал легонько подпевать.

Данила со вздохом присел за стол, не побрезговав налил в че то стакан чай и сделал глоток.

- Димка, я после тайги к твоим следователям в Город отправлюсь. Мясо так и так надо забирать.

- Да потом заберете, успеете еще. Если на Горбатой упрятали, зверь вряд ли туда сунется. Не пойдет он, - успокаивал друга Дмитрий.

- Ну да. Хозяин может и не сунется, а волчье кормить халявной добычей я не собираюсь, тем более мясо не мое, а Васьки, а он мне как брат родной. Ежели мы их так прикармливать будем, не ровен час они за Шаманку выйдут, а там и до села рукой подать. Ты что же хочешь, чтобы они в село пришли?

- Тут у каждого в доме по ружью имеется. Отстреляем всех и не будут захаживать, - оптимистично упорствовал Дмитрий, отодвигая локти со стола, что бы Александра поставила тарелку с яичницей.

- Вот ты Димка парень умный, погоны на плечах носишь, службу вон какую несешь. За порядком в селе следишь. И говоришь вроде бы верно. Только вот твой сын пятилетний стрелять то из ружья умеет? Или может дочки, вон этого ветерана которым по восемь годков умеют?.. - продолжал настаивать на своем Данила.

- "Сегодня на людях сказали: "Умрите геройски!"

Попробуем - ладно! Увидим, какой оборот.

Я только подумал, чужие куря папироски:

"Тут кто как сумеет, - мне важно увидеть восход."", - доносился сильный голос Владимира Семеновича, с его произведением "Черные бушлаты", из динамиков радиолы.

- Правильно малой говорит, не все, во-первых, то и стрелять то путем умеют. Старухи с бабами и ребятней опять же. Так если придут, будешь с ружьем в сортир по ночам ходить, а старалей? Ехать тебе Данилка надо, потом со следствием своим разберешься. Егору Николаевичу, упокой Господь его душу, откровенно говоря уже все равно. Жизнь ведь она такая. Казалось бы, совсем недавно с ним про войну в Афганистане разговаривали, а уже вчера поминали его. Эх, - и прислонившись к душке кровати Ефросиньи Алексеевны, старшина стал вслушиваться в сладкую для его ушей музыку, ностальгируя о прекрасных временах его молодости, потом призыв в армию и распределение. Вспоминалась Вторая Чеченская. Пацаны из его взвода, все еще живые, улыбающиеся, смотрели на него. Вон Женька уплетает банку тушенки, Денис с Юркой играли помятыми картами, командир их, майор Круглов с кем-то общался по рации, а из наушников доносился голос маджахедов. Все еще живые.

- Дядя Афанасий, ты что, плачешь? - подойдя к ветерану Чечни с материнской заботой поинтересовалась Александра.

- Да нет дочка, это так, от дыма. Накурили паразиты в избе, вот глаз и слезится, - утирая слезу с щеки пробормотал Афанасий Никитович.

- Присаживайся старшина, да отведай яичницы от Александры Владимировны, - проговорил с набитым ртом участковый, успевая закусывать мякишем черного хлеба, - Вот если бы моя так готовила, так может быть и любил бы ее.