Легенда о Безголовом

– Доказать то, что я сейчас скажу, никто никогда не сможет. Но, как мне кажется, в 1907 году в Ржеутовом Яру двое мужчин стали жертвами психопата. Если угодно – маньяка, одержимого преданием о проклятии рода Ржеутских. В это стоит поверить хотя бы потому, что история падения Витольда Ржеутского никогда не афишировалась его потомками и передавалась только из уст в уста. Оттого и имела привкус запретного плода и, соответственно, оказывала заметное влияние на людей с нестойкой психикой.

– Очень интересно. Бездоказательно, но весьма любопытно.

– К этому выводу я пришла из-за случайного выбора жертв в каждом отдельном случае. Согласитесь: проще предположить, что существовал один-единственный свихнувшийся убийца, чем согласиться с тем, что три разных преступника, словно по сговору, действовали совершенно одинаковыми методами. Просто какое-то «Убийство в “Восточном экспрессе”»[1] получается! Читали, надеюсь?

– Я не увлекаюсь старыми детективами. В большинстве они скучные. Фильм, кажется, видел.

– Да бог с ними, с детективами! Я говорю о том, что, скорее всего, первые две жертвы можно записать на счет психопата. А приказчик просто решил воспользоваться этим и прикончил ненавистного хозяина. И не факт, что подобные убийства больше не происходили. Вам просто повезло, что вы наткнулись на документы, уцелевшие после пожара. Согласны?

– Хм, – Бондарь задумчиво потер подбородок. – Кое-какая логика в этом есть. В особенности если речь идет о сгоревшем полицейском архиве. Только, прошу вас, не давайте воли воображению и не начинайте доказывать, что архив сжег маньяк, чтобы скрыть следы своих преступлений. Его сожгли уголовники, выпущенные из местной тюрьмы большевиками. Это факт доказанный и не вызывающий ни малейших сомнений.

– Анатолий, давайте без иронии! – Каким-то шестым чувством я ощутила, что директор музея воспринимает мои слова не так, как этого требует ситуация.

– Все нормально. Меня и самого иногда заносит. Продолжайте, ведь это еще не конец?

– Нет, – кивнула я. – Переходим к дню сегодняшнему. Скольким известна легенда о Безголовом?

– Не возьмусь сказать. О ней упоминается в музейном буклете. Вот прямо в эту минуту с ней может знакомить посетителей наш экскурсовод – ведь это, так сказать, местная изюминка, и в зале, посвященном истории семьи Ржеутских, и я, и наши сотрудники просто обязаны о ней упомянуть. Несколько раз я обращался к этой теме в районной и областной газетах. Наконец, с моих слов ее периодически пересказывают журналисты. Упоминая, конечно, и реальные события – опять же с моих слов. Ведь по роду своей деятельности ваш покорный слуга стал фактически носителем эксклюзивной информации. А если честно, то чем дальше, тем больше мне надоедает мусолить одну и ту же тему. Во всяком случае легенда о Безголовом известна достаточно широко. Вы клоните к тому, что во всех этих событиях замешан очередной сумасшедший?

– Вероятность этого я не отрицаю. Потому что не вижу другой причины, почему двух совершенно разных людей убили одним и тем же способом. И как раз поэтому предполагаю, что кто-то попытается воспользоваться ситуацией, как и сто лет назад, и решить свои собственные проблемы, отрубив кое-кому голову. Есть в этом логика?

Бондарь неторопливо поднялся из-за стола, прошелся по кабинету, потом вернулся обратно и оперся о подоконник.

– Есть. Признаю – есть. Но нужен весьма утонченный преступный ум, чтобы сегодня буквально воспроизвести историю столетней давности. Вернее, нужны два ума: опасно больной и опасно здоровый, как у какого-нибудь корифея преступного мира. Сумасшедший должен проникнуться легендой о Безголовом настолько, чтобы взяться за топор. А хладнокровный и вполне вменяемый преступник должен не только молниеносно среагировать на это и начать, как вы выразились, решать свои проблемы, но и быть, в свою очередь, человеком неподсудным. И знаете почему? – Он оттолкнулся от подоконника и наклонился ко мне, опираясь сжатыми кулаками о столешницу. – Даже среди прирожденных убийц мало найдется таких, кто способен одним ударом отделить голову от мертвого тела. Задушить способны многие. Расчленить – единицы. И вы, юрист, понимаете это не хуже, чем я, историк, далекий от таких вещей. Но, – Бондарь изменил тон и, слегка оттолкнувшись от стола, снова отвернулся к окну, – несмотря на кучу противоречивых суждений, я вполне согласен с вами в одном: с подобными вещами соваться в милицию не стоит. И вы правильно поступили, обратившись ко мне. Надо же когда-то выговориться…

– А вы, как я посмотрю, еще и психолог.

– Ничего сложного в этом нет, – развел руками директор. – Чем я еще могу помочь? Только выслушать вас и признать, что да, именно я выпустил джинна в виде легенды о Безголовом из бутылки…

Сказать или нет? Попросить или промолчать?

– Не сочтите это уж совсем нахальством, но, может, вы проведете лично для меня небольшую экскурсию по развалинам имения Ржеутских?

* * *