Легенда о Граале

«Солнечный стол» сыграл важную роль еще во времена античных мистерий Орфея. Проклус рассказывает, что Орфей был знаком с сосудом Диониса (кратером), и посадил многих людей за Солнечный стол. Сосуд и стол отображаются замечательным образом, будучи символически объединенными, и соотносятся с процессом посвящения в таинствах Диониса. Далее нам напоминают любопытный отрывок, в котором Ипполит, один из отцов церкви, рассказывает о роли чаши Анакреона среди Наассенов. С помощью четырех элементов Бог сотворил мир форм, и мир — это та самая чаша Анакреона. Таким образом, чаша связана с реализацией божественного начала в четырех элементах. Стол, в свою очередь, несет на себе чашу, и вокруг него сидят желающие принять участие в таинстве чаши. Функция стола в качестве поддержки для основного символа Самости отождествляет его с квадратной твердью неба из железной пластины (согласно древнеегипетскому мифу), которая поддерживается по четырем сторонам света четырьмя колоннами Шу, бога воздуха, и имеет форму стола. Четыре опорные столба совпадают с четырьмя сыновьями Гора, которые помогли своему деду Осирису во время его восхождения к небесам, где он стал единственным вселенским богом. Юнг говорит, что противоположные элементы должны объединить свои усилия в достижении целостности. Эта идея напоминает видения небес Иезекииля (Иезекииль:22):

«И твердь над головами живых существ была как изумительный кристалл, простертая над их головами». Кроме того, стих 26: «А над сводом небесным, который над головами их, было подобие престола, по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека».

Здесь лист металлана четырёх опорах несет образ «Сына Человеческого», и мы снова встречаем тот же образ в гностическом Codex Brucianus, где Monogenes, единородный сын, также описывается стоящим на столе. Этот стол и лист металла с четырьмя колесами из видения Иезекииля формируют средство, или основу, эмпирической Самости. Его четвертичная структура напоминает основу образа бога.

Это как если бы Самости требовалось сознание индивида, состоящее из четырех функций, в качестве основы собственной реализации, поскольку четверичность, в отличие от окружности, символизирует отраженную целостность. По сравнению с сосудом стол по этой причине больше связан с человеческим усилием достигнуть осознания. Благодаря ему все диссоциированные аспекты личности станут осознанными и приведены к единству. Символ воплощенного божества «Сын Божий», или, как в легенде о Граале чудесный сосуд, представляющий собой женскую аналогию Сына Человеческого, впервые появляется на столе. Присвоение равной значимости обоим аспектам хорошо отражает психологическое восприятие того, что «Бог вообще не может быть воспринят, пока бесполезное и смешное эго предлагает скромный сосуд, в который хочет поймать эманацию Всевышнего».

Остается только упомянуть о блюде, которое фигурирует у Кретьена и о двух серебряных ножах в версии Вольфрама.

Не много информации можно предложить касательно роли серебряного блюда, внесённого во время процессии Грааля. Сторонники литургической теории рассматривают его как дискос — известный предмет, используемый наряду с другими в греческой литургии Иоанна Златоуста. В валлийском Peredur Грааль заменен блюдом [discy] — явно связан с «дискосом»), на котором выносится отрубленная голова Лорда Замка, который должен был быть отомщен. Кроме того, было предложено, что слово tailleor следует понимать как «нож», от tailler (вырезать

). В версии Вольфрама присутствуют два серебряных ножа, которые служат, чтобы скоблить яд из раны, в то время как в легенде о монастыре Фекамп, известный как Saint Sang, упоминаются ножи, которыми Никодим должен был собрать кровь из ран Христа.

Более распространённым мнением, является то, что tailleor скорей всего означает «тарелка, блюдо». Кроме того, у Кретьена другое светское tаilleor d'Argent (серебряное блюдо), на котором выгравирована лань, появляется сразу же после первого.

Можно также предположить, что блюдо использовалось для подачи Гостии Королю. Тот факт, что блюдо из серебра, позволяет провести параллель с алхимическим ляписом на стадии альбедо, поскольку камень на этой стадии белый или серебристый, как луна. Кроме того блюдо круглое — символ Самости, как ляпис. Однако, если стол представляет собой более коллективный аспект процесса привнесения Самости в сознание — он объединяет много людей с целью совместного принятия — тогда как тарелка или блюдо является иллюстрацией более индивидуального проявления той же трансцендентной функции, поскольку именно из тарелки человек съедает свою долю целостности.