Легенда о яблоке. Часть 1

Девушки вышли из-за стола. София прислонилась боком к спине сестры и, комично улыбнувшись, подтолкнула ее к выходу.

– Вы продолжайте без нас, а то мороженое растает.

За дверью дома крестного София облегченно выдохнула, выпрямилась и удовлетворенно подняла голову к звездам.

Милинда недоуменно уставилась на сестру:

– Ты, кажется, хотела переодеться? Так чего же ты стоишь? Я еще мороженого хотела бы попробовать…

София нахмурилась.

– Какая ты странная, Лин! Хочешь, я куплю тебе вагон мороженого?

– А мы что, не вернемся?

– Нет!– отрезала София, возмущенная недогадливостью сестры и, взяв ее за руку, повела на противоположную сторону улицы.

***

Хелен взглянула на пустые стулья, где только что сидели дочери, рассеянно улыбнулась и перевела глаза на Бенджамина. Подперев голову одной рукой, а другой размеренно помешивая тающее мороженое, он по-доброму изучающим взглядом рассматривал ее лицо. Несмотря на свой возраст, сейчас Хелен ощущала себя неопытной девчонкой. Но вино сглаживало остроту чувств, снимало напряжение, неловкость, и она, не пряча глаз, тоже смотрела на мужчину.

В их возрасте уже не было места юношескому смущению и отговоркам, скрывающим суть их отношений друг к другу. Их чувства давно стали зрелыми и не нуждались в обсуждении. Оба просто знали, что значат друг для друга. Однако легкое напряжение сквозило между ними, и его трудно было избежать.

– Софи, всегда отличалась изобретательностью,– выдержав долгую паузу под мелодию испанской гитары, сказала Хелен.

Бен согласно кивнул.

– Выпьем кофе у камина?

– Пожалуй…

Хелен расположилась в одном углу дивана, обняв подушку и поджав под себя ноги, а Логан – в другом. Свет от огня мягкими переливами отражался на лице женщины. Бен невольно любовался ею. Ощущая себя связанным с Жанной, он не мог открыться Хелен в истинных чувствах. И стоило ли сейчас менять свою жизнь, будучи неуверенным в ее желании быть с ним. Их связывало большое, глубокое чувство, но по истечении времени оно могло утратить стремление обладать друг другом и перерасти в глубокое уважение и доверие. Но это не любовь! Бен был уверен в себе, но не мог решать за Хелен.

– Когда ты собираешься вернуться в поместье?– поинтересовался он, подвигая поднос с кофе ближе к Хелен.

– Откровенно – не вернулась бы туда никогда. Но боюсь за Лин.

– Лин – взрослая…

– Да, наверное. Но я мать, и всегда буду переживать за нее.

– Ладно, оставим переживания на потом. В такой прекрасный вечер хочется думать о приятном,– заботливо проговорил Бен.

Он сел удобнее, полностью повернувшись к Хелен, и положил свою руку на спинку дивана.

Хелен невольно перевела взгляд на свисающую кисть Бенджамина и с тоской вспомнила, как его пальцы касались ее щек, губ на этом самом месте, только на другом диване тридцать лет назад, и как трепетало ее сердце, когда он шептал ей на ухо: «Я люблю тебя, Хелен, как сумасшедший!» Мог ли он сейчас быть таким же сумасшедшим романтиком? Томительно-приятно и тоскливо сжалось ее сердце. Она потерлась щекой о свое плечо и крепче прижала подушку к груди.

Бенджамин грустно вздохнул, заметив задумчивость Хелен.

– Как ты поживаешь, Хелен?– надеясь вывести ее на откровенный разговор, спросил он.

– Я совсем постарела?– поинтересовалась она, не ответив на его вопрос.

– Для меня ты всегда прежняя Хелен Мэдисон,– без промедления искренне ответил Бен.

– Хелен Мэдисон,– с внутренней горечью усмехнулась Хелен.– Как это было давно… Прожив столько лет, я только недавно поняла, что жизнь была такой пустой и холодной. Если бы у меня не было моих дорогих детей, я бы сейчас не пережила своего стыда за бессмысленную трату сил и времени с таким человеком, как Ланц… Но,– Хелен встряхнулась,– об умерших плохо не говорят. А вообще, жить хочется, несмотря на мои сорок восемь. Кажется, так много еще можно успеть сделать…

– Все в твоих руках,– закончил Бен, не отводя от женщины глаз, полных надежды.

Хелен не решалась озвучить то, что чувствовала в этот момент, боялась впустить надежду в сердце и не оправдать ее своей нерешительностью и смятенностью. Вдруг ей только хотелось видеть в нем интерес к ней, вдруг он уже не готов быть с ней.

– Жаль, что не могу уберечь детей от собственных ошибок,– продолжила она, мысленно упрекая себя за трусость перед самой собой и перед любимым мужчиной.

– Мы можем быть только рядом и направлять их, не иначе, потому что все твои дети упрямы по-своему и отчасти самостоятельны.

– Самонадеянны…

– И это тоже.

– Спасибо тебе за Софи и Брайана… Я ни разу не благодарила тебя. Ты всегда с ними рядом. А для Софи ты просто незаменимый человек. Она из гадкого утенка превратилась в потрясающую лебедь… Не смейся: в этом и твоя заслуга.

– Да, с Фисо многое произошло за то время, как она оказалась в Хьюстоне. Хочу заметить, она очень сильная девушка. Только пока не умеет пользоваться своей силой.

– А Брайан, что у него за жизнь? Я ничего о нем не знаю, кроме того, что мне рассказывала Софи, а она всегда приукрашивает правду для меня.