Легенда о яблоке. Часть 2

– Да… У меня прекрасная работа, не всем удается так взлететь. Я была уверена в своих знаниях и способностях… Но вот незадача: из меня получилась куда лучшая интриганка и аферистка, чем финансовый юрист…– истерично посмеялась над самой собой Жанна, а потом взглянула на Александра и продолжила:– На все, что я способна с энтузиазмом и неугасаемым пылом, так это на жестокую авантюру и опасную интригу… Все, что ни пожелаю, – мое! Да вот, оказалось, что ничего это не делает меня счастливой. Это, как наркотик: принял и на время забыл о боли. А в реальности – это только прятки от жизни, от самой себя. Меня не интересовало, не захватывало все, что может делать мою жизнь достойной, я гналась за неуловимым… И вышло так, что потеряла не только то, что имела, но и что хотела получить… Я представляла, что месть – это сладкое вино, которым можно наслаждаться вечно и не испытывать на себе никаких последствий, но она превратила меня только в безнадежную алкоголичку, неспособную трезво взглянуть на жизнь.

Жанна обреченно застонала и спрятала лицо в ладони.

– Наверное, так бывает со всеми. Наказание божье… Хм, а за что я была наказана отчимом и братом… теми подонками? Разве я могла после такого остаться прежней и забыть все?! Я просто хотела взять свое! То, чего у меня не было в детстве… А уж взяла, как умела…

Жанна открыла лицо и обвела помещение глазами, полными слез. Кожа на ее лице, шее и руках побледнела, появились темные круги под глазами, губы дрожали, спина потеряла величественную осанку и ссутулилась. Вид был жалкий и потерянный.

Алекс отвел бесстрастные глаза в сторону и сурово произнес:

– С Джулией Каан твоя работа?

Жанна нервно сглотнула и еле заметно кивнула.

– Мне было невыносимо видеть, как ты счастлив с другими…

Ахматов напряженно выдохнул и, закрыв глаза, помассировал пальцами переносицу. С болью в горле и в надежде не услышать того, о чем боялся подумать, он напряженно спросил:

– А что случилось с Лорой Уайтекер?

В подтверждение ужасающих догадок, Жанна упала лбом на стол и горько зарыдала.

– Дрянь, как ты могла?!– не выдержал Алекс и вскочил со стула.– Как ты могла? Это же человеческая жизнь! Дерьмо, Мэри, до чего ты дошла! Ты настоящий монстр… дьявол в юбке… ты… ты…

– Я мерзкое, гнусное существо,– продолжила дрожащим голосом она, уже ничего не видя перед глазами.– Я противна самой себе… Я погрязла в таких грехах, которые мне уже никто не простит… Мне казалось это простым решением… Просто убрать лишнего человека и не выдумывать ничего… И мне это удавалось. Ничего… я выпивала бутылку виски, и на утро все проходило…

Алекс с отвращением смотрел на женщину и не верил своим ушам. Это была не Мэри Синкли и даже не Жанна Фурье – это была озверевшая и ядовитая тварь, которая уничтожала все на своем пути, не жалея жизни, чувства и саму себя. Он нервными шагами прошелся от стола к стене и обратно и, резко швырнув стул в сторону, с жаром выпалил:

– Если бы ты что-то сотворила с Софией, – я убил бы тебя собственными руками и не вспомнил бы, что когда-то любил тебя. Мне противно даже вспоминать об этом… Ты убила во мне все последнее, что было к тебе… Я презираю тебя!

Он взбешенно прошел к бару и налил себе стакан виски. Осушив его одним глотком, Алекс грозно сказал:

– Чего мне еще от тебя ждать?

Жанна не переставала плакать и отрицательно потрясла головой.

– Прекрати свои штучки! Отвечай!– прогремел его голос.

Женщина замерла от резкого тона, и только ее плечи дрожали в беззвучном плаче.

– У меня больше нет желания с тобой говорить!– процедил сквозь зубы Алекс, поражаясь, до какого яростного состояния она довела его.– Сейчас ты пойдешь в туалет, приведешь себя в порядок, и мы поедем к Фарлонгу. При мне ты скажешь ему, что по личным причинам вынуждена уехать из страны. Затем мы спустимся, и тебя отвезут на твою квартиру. Ты соберешь вещи, и тебя отвезут в место, откуда ты не сможешь сбежать. Не делай глупости. Тебе же будет хуже!

Жанна всхлипнула и подняла заплаканное лицо на него:

– Я никогда бы не причинила тебе вреда… Я всегда любила тебя!..

– Замолчи!– раздраженным взмахом руки остановил ее Алекс.

– Х-хорош-шо,– начала заикаться она,– я сделаю все, как ты просишь…

Еще не представляя, что с ней будет, Жанна почувствовала, как в груди все перевернулось и будто окаменело. Она без сопротивления, смиренно пошла в маленькую комнатку без окон, припудрила щеки, ужасаясь выражению своего лица и глаз, покрасневших от слез, приложила мокрый платочек к вискам и несколько раз глубоко вздохнула.

Зеркало показывало ей чужое лицо, она не узнавала в нем себя. Что это была за жизнь: полная ненависти, слепой ярости, обиды, досаждения всем и во всем, использование всего точно так же, как когда-то использовали ее. Она была унижена, раздавлена, опустошена и безумно одинока. Жанна опустила глаза на раковину и, глядя на стекающую воду, заранее зная ответ на свой вопрос, подумала: «Неужели это конец?!»

И это действительно было ее концом. Концом карьеры, концом надежд, но и концом ее угрызений совести за все, причиненное невинным людям.