Легенда о капитане Бероевой

На все эти нехитрые мероприятия у нее ушло около сорока минут. Время было еще только пять часов наступившего утра, и Оксана решила скоротать его за просмотром телевизора, однако, лишь только он начал монотонно вещать, сморенный усталостью молодой организм не выдержал, и девушка задремала.

Разбудила ее хозяйка.

— Восемь часов. «Дочка», вставай, — проговорила та ласково, нежно трогая спящую за плечо, — Лешка-начальник просил тебя разбудить. В девять часов он будет ждать в отделении.

— Ой, извините, — томно моргая глазами, расставив руки в стороны, потянулась красавица, — я забыла представиться — меня Ксюша зовут.

— Хорошо, «Дочка», — продолжала обращаться к ней старушка, более привычным для нее именем, — иди завтракай, а потом уже и поедешь на встречу.

Действительно, за время своего длительного пути оперативница съела только один хот-дог и выпила полулитровую баночку «Кока-колы», поэтому только сейчас почувствовала, что ей очень хочется есть. Не замедлив воспользоваться радушием престарелой хозяйки, она вышла на кухню, где на столе стояла большая тарелка с еще «дымящимся» жаром, исходящим от стопки только-что испеченных блинов. Макая эту истинно русскую выпечку в блюдце со свежей сметаной, молодая девушка быстренько подкрепилась, выпила чаю и поспешила на встречу с руководителем местного подразделения внутренних дел.

Симанцов Алексей Геннадьевич ожидал московскую оперативницу с половины девятого утра. Зайдя в его кабинет с опозданием в десять минут от назначенного ей времени, Бероева представилась и, извинившись, принялась разглядывать этого человека. По виду он только что разменял пятидесятилетний порог, что отлично угадывалось по его наполовину облысевшей и седеющей голове. Лицо его было круглым, будто бы мячик, и успешно гармонировало с тучным телом и коротким ростом, едва ли достигающем ста шестидесяти пяти сантиметров. Подплывшие жиром каре-голубые глаза несколько сузились, но продолжали выражать: острый ум, проницательность и «живость» мышления. Носик был небольшим и, вместе с ярко-красными губами, практически сливался с общей картиной физиономии. По первому впечатлению, это был добродушный, но в то же время строгий начальник. Одежда его в это, пусть и субботнее, утро полностью состояла из форменного обмундирования полицейского с погонами подполковника.

— Прошу садиться, — выйдя из-за своего стола встречать командировочную гостью и не крепко пожимая ей руку, предложил Симанцов.

Оксана не преминула воспользоваться его предложением и расположилась на одном из стульев, приставленных к столу перпендикулярно примыкающему к рабочему месту руководителя этого небольшого полицейского подразделения. Чтобы показать, что беседа будет идти на равных, тот уселся строго напротив московской сыщицы. Ее слава дошла и до этих мест, поэтому Алексей Геннадьевич — чего там греха таить — чувствовал себя в ее присутствии несколько неуютно.

Москвичка, между тем, внимательно изучив своего собеседника, бесцеремонно уставилась ему прямо в очи, ожидая, когда тот соблаговолит посвятить ее в суть проблемы, «свалившейся» на этот небольшой городок, что им даже пришлось запрашивать помощь более профессиональных сотрудников.

Глава II

В кабинете у Симанцова

Давно служащий Алексей Геннадьевич не выдержал пронзительного взгляда более юной оперативницы и отвел свои глаза в сторону. Между тем, неловкое молчание затягивалось и необходимо было кому-то его прервать. Бероева, привычная общаться с личностями и более Высокого ранга, взяла на себя смелость заговорить первой.

— Меня сюда прислали, товарищ подполковник, — начала она, не подавая виду, что заметила смущение здешнего руководителя, — чтобы заняться расследованием какого-то очень сложного преступления. Мне бы хотелось немедленно ознакомиться с деталями и приступить к своей основной работе.

— Нет ничего проще, — наконец-то оживился начальник Новогородищенского отделения полиции, взбодренный свободным тоном общения, какой избрала оказавшаяся совсем не чопорной гостья, — за последнюю неделю, Ксюша (обращаясь так к девушке, по предложенной ею самой рекомендации) у нас совершено три страшных убийства.

Тут Алексей Геннадьевич замолчал, собираясь с мыслями, как понятнее выразить то, с чем пришлось столкнуться местным служителям правопорядка. Заметив его нерешительность, старшая оперуполномоченная помогла ему наводящим вопросом:

— В чем же заключается страх, о котором Вы говорите?

Собравшись с духом, Симанцов начал свое повествование: