Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их приключениях отважных, забавных и достославных во Фландрии и других странах

– Чтобы вы не болтали слишком много, вас связанными доставят в Петегем к гёзам. Вы получите по десяти флоринов, когда будете в море; а до тех пор, мы в этом уверены, походная кухня удержит вас в верности хлебу и похлёбке. Если вы окажетесь достойными, вы получите долю в добыче. При попытке бежать вы будете повешены. Если вам удастся убежать, вы избегнете верёвки, но не уйдёте от ножа.

– Мы служим тому, кто нам платит, – ответили они.

– 'Т is van te beven de klinkaert! – повторяли Ламме и мясники, постукивая по столу осколками бокалов и черепками тарелок.

– Вы заберёте с собой также Жиллину, старуху и трёх девок, – продолжал Уленшпигель. – Если кто-нибудь из них вздумает бежать, зашейте в мешок и бросьте в реку.

– Он не убил меня! – закричала Жиллина, выскочив из своего угла, и, размахивая лютней, запела:

Промчалась ночь объятий…Кровавым был конец…

Ведь Ева моя матерь,Сам Сатана отец!

Старуха Стевениха и прочие чуть не ревели.

– Не бойтесь, красотки, – сказал Уленшпигель, – вы так милы и нежны, что вас повсюду будут любить, ласкать и баловать. Будете иметь долю и в военной добыче.

– Я ничего не получу, – плакала Стевениха, – я уже стара.

– Грош в день получишь и ты, крокодил, – сказал Уленшпигель, – за эту награду ты будешь служанкой у этих четырёх девушек и станешь стирать им юбки и рубахи.

– О Господи! – простонала она.

– Ты долго властвовала над ними, – сказал Уленшпигель, – ты жила доходами с их тела, а они бедствовали и голодали. Реви и стони сколько угодно, всё будет так, как я сказал.

И, смеясь и издеваясь над ней, показывая ей язык, четыре девушки говорили:

– Всякому свой черёд на этом свете. Кто бы подумал это о скупой Стевенихе. Она будет работать на нас, как рабыня! Господи, благослови господина Уленшпигеля!

– Очистите винный погреб, заберите деньги, – приказал Уленшпигель мясникам и Ламме, – это будет на содержание старухи и четырёх девушек.

– Зубами скрежещет скупая Стевениха, – говорили девушки. – Ты была жестока с нами, мы будем жестоки с тобой. Господи, благослови господина Уленшпигеля!

И, обратившись к Жиллине, они говорили:

– Ты была ей дочерью и добытчицей. Ты делила с ней плату за подлое шпионство. Посмеешь ты теперь бить и ругать нас, ты, в парчовом твоём наряде? Ты презирала нас потому, что мы ходили в простых ситцевых платьях; кровь твоих жертв – вот что такое твой пышный наряд. Разденьте её – пусть она сравняется с нами.

– Не позволю, – ответил Уленшпигель.

И Жиллина бросилась ему на шею со словами:

– Будь благословен за то, что ты не убил меня и не позволил меня обезобразить.

И девушки ревниво смотрели на Уленшпигеля и говорили:

– И он без ума от неё, как и все прочие.

Жиллина пела под свою лютню.

Мясники пошли в Петегем, ведя за собой сыщиков и девушек, вдоль по течению Лей и всё твердили по дороге:

– 'Т is van te beven de klinkaert! 'T is van te beven de klinkaert!

На рассвете они подошли к лагерю, засвистали жаворонком, и крик петуха был им ответом. Девушек и сыщиков взяли под строгий надзор. Тем не менее на третий день около полудня Жиллину нашли мёртвой: сердце ее было проткнуто длинной булавкой. Три девушки обвинили в этом Стевениху, и она предстала пред судом, состоявшим из капитана, его фельдфебелей и сержантов. Здесь она без пытки созналась в том, что убила Жиллину из зависти к её красоте и разъярённая тем, что девка безжалостно обращалась с ней, как со служанкой. И старуха была повешена и зарыта в лесу.

А Жиллина была погребена, и над её прекрасным телом были вознесены заупокойные молитвы.

Между тем оба сыщика, наставленные как должно Уленшпигелем, отправились к кортрейкскому кастеляну. Ибо бесчинства и разгром в доме старухи Стевенихи, расположенном в кастелянстве и вне городской подсудности Кортрейка, подлежали его суду. Рассказав кастеляну всё, что произошло, они языком глубочайшего убеждения и смиренной искренности заявили ему:

– Убийцами проповедников ни в коем случае не могут быть Уленшпигель и его верный друг Ламме Гудзак, заходившие для отдыха в «Радугу». У них паспорта от самого герцога, которые мы видели своими глазами. Настоящие виновники – два гентских купца, один худощавый, другой очень толстый, бежавшие во Францию, после того как они разгромили дом старухи Стевенихи, захватив с собой для развлечения четырёх девок. Мы бы схватили их, если бы на их сторону не стали семь сильных мясников из их города. Они связали нас и отпустили лишь тогда, когда были уже далеко за французской границей. Вот и следы верёвок. Четыре сыщика следуют за ними по пятам и ожидают подкрепления, чтобы схватить их.

Кастелян дал каждому из них по два дуката на новую одежду в награду за их честную службу.

Затем он написал верховному трибуналу Фландрии, суду старшин в Кортрейке и прочим судам, уведомляя, что настоящие убийцы найдены.

И он сообщил им подробности.

Это привело в трепет судей верховного трибунала и прочих судов.

И высокую хвалу воздали кастеляну за его проницательность.