Легенда о Тристане и Изольде

(Битва Трыщанова з Анцолотом) И коли ся вдарыли, копъя скрушыли и вдарылися плечыма и щытами, и под обема кони пали. Трыщан спал с коня и вхватил меч и рече: "Нихто болшей с копем на кони, а нихто з мечом на земли". И скочыл один к другому и почали ся гонити, як два лвы, один другого наскакивая, як тые, которым не было ровни близко ни далеко. Пребивал Анцолот Трыщана, а он ся закрывал щытом и мечом и вступая перед ударцы Анцолотовыми; а коли почал пан Трыщан рубати велми жестоко без укрываня, Анцолот закрывался мечом и щытом, на колени падаючы перед моцными ударцы Трыщановыми. И рек Говорнар Трыщанов: "Велико диво, доселе не мог найтися ни один витезь з великих витезей от короля Артиушова двора и от Бэнока племени короля Банова из далеких стран, который бы мог так з мечом трывати против моего пана Трыщана, толко его намилейшый || товарыш Анцолот, сын До[мо]лота л. 60 короля з Локви". А Говорнар Анцолотов {73} говорыл: "Много есми ходил морем и сухом, а не видал есми ни одного з великих рыцэров короля Артиушовых, а ни з-ыншых далеких сторон, который бы мог так з мечом трывати против пану моему Анцолоту, толко пан Трыщан". Ижота такие речы выслухавшы и рекла витезем: "О добрые витези, розберытеся, абы того вам не было жаль". И сняли гелм и познали ся и почали ся облапати велми ласкаве; и пытал один другого, яковые прыгоды мел, як ся с ним ростал. Хвалился ему Трыщан и рече: "Колкоколвек витезей еждчалых, которые добрые витези ездечы ровни искали, и племени короля Бана Бенецкого и от короля Перемонта Францэйского, нихто ся не мог мне спротивити". И Анцолот рече: "Которыэ колвек милуют нашего пана короля Артиуша, тым всим я семи коруна". А за тым рече Анцолот: "Рыцеру, узложы гелм на голову и рубаймося, толко есмо тепер зранилися, а ни одной битве не можем один перед другим повышен быти; лепей нехай умрет один от другого". Трыщан рече: "Помилуй тя бог, рыцэру, што битися хочеш? Нет ни одного витезя на свете, с ким бых я рад так битву мел, як с тобою, занюж если мя добудеш, то мя добыл наиболшый витез а намилейшый товарыш, а коли я тебе добуду, то есми добыл всим витезем коруну, наибольшого витезя и намилейшого товарыша. Але, рыцэру, волел бых тя не знати, иж бых радней {достойнее;} с тобою бился, нижли знаючы тебе". Ижота рече: "Будьте здрови, рыцэры, а можете быти здрови за пятнадцать дний, а битве дайте покой". А побрала их Ижота, и они поехали у зброях, а раны им под зброями прели. А стретил их один оправца {здесь: оруженосец} в чорном знамени, а за ним везут мертвого витезя в колесех, и тот оправца к пану Трыщану рек: "Рыцэру, мой пан Паламидеж з тобою змовил рыцэръским словом: в котором именю гдеколвек будеть, же бы ся на тот змовный рок становил в той цэркви. Он бы волел жывым быти, але нехай мертвого витезя реч права будет". Трыщан рече: "Для тое умовы хотел ся есми убити з моим намилейшым товаришом!" И поехал пан Трыщан и Анцолот, и стретила их одна девка, || носечы лист писан до пана Трыщана, и дала лист л. 60 об. Трыщану, и он, прочотшы, розсмеялся. И рек ему Анцолот: "Чому ся смееш?" И он рек: "Тому ся смею: ездит девка по народу, так говоречы: "Береться турнай на дворе короля Перемонта францэйского от семи лет, хто хочет свою сестру або дочку королевую поставити, поедь без мешканя"; а мы там не можемо ехати, бо есмо велми ранны". Анцолот рече: "Витезю, можем мы там ехати, хочемо видети, с которое стороны витезь турная добудеть, ачей быхмо могли опосле копъе в руки взяти и гелм на голову напротив того витезя". И прыехали у одно село, а тое село было полно витезей и панен, и ни один витез не хотел им господы поступити, а их была вжо ноч застала и взяли древа у руки, хотечы битвою господы искати, и ехали от того села и видели на переде одны дворы, што были добры, але опали, а перед ними стояла панна велми з малою дружыною. Трыщан рече: "Панно, ест ли у тебе где стати?" Она рекла: "Може быти", - и ухватила за руку Трыщана, а за другую Анцолота и увела их в один палац, а тот палац был велми цудне украшон; и зася пошла у другий палац, и тот унутры украшон господъским обычаем. Рекла панна: "Витези добрые, вам тут станы, вам самым у том палацу, а у другом вашим конем". Трыщан рече: "Як нам добр стан, так и конем нашым". И прынесла им ести две птицы, одну печоную, а другую вароную, вина а хлебец; и конем дано ести. И рече им: "Витези, честуйтеся, занюж вам мыслити обо мне и о собе". И они ся посумнели {опечалились;}, иж были ранены, а она им велит себе королевую поставити.