Легенда о Живых и Мёртвых

— Да ладно?! — мастер перегнулся через венцы и всмотрелся в темноту. — Верно говорит. Там кто-то есть. Надо достать. А ну-ка, держите меня, я мигом.

Изобретатель отвязал веревку от писаря, обмотался сам и сиганул в темноту, чтобы через минуту-другую вновь оказаться на земле.

Жители села столпились вокруг скелета и сокрушенно вздыхали.

— Это Лютиция, дочь нашего старосты. Стало быть, никуда она не пропадала, а мы на душегуба грешили, — Хома почесал бороду. — Он теперь точно умом тронется. Кто ему скажет?

Желающих не нашлось. Государь опустился рядом со скелетом на колени.

— Ты не спеши оправдывать душегуба. Его это дело, к бабке не ходи. Вон, смотри, — и Прохор высвободил из лохмотьев, что когда-то были платьем, покрытый ржавчиной молоток. — И череп треснутый. Он это. В грамотах, что в Броумен прислали, так и сказано: на месте, где убивец орудует, находили всякого рода инструменты.

— Точно! — поддакнул Хома. — Помните, когда нашли Лукьянову супружницу покойную, там же и серп валялся.

Собравшиеся дружно закивали, загалдели и бочком-бочком стали расходиться по домам. Государь призадумался и поднялся с колен.

— Значит так. Ты Фрэд, как самый балаболистый, иди к старосте и… В общем, иди. Придумай что-нибудь, чтобы помягче сообщить ему о своей страшной находке. А ты, Хома, — Прохор выудил из-под колета кошель и протянул бородачу три золотых монеты, — приготовь нам лошадей. Надо как можно скорее этого душегуба изловить.

Здоровяк кивнул и испарился, а Фрэд поплелся к дому старосты, бормоча под нос:

— Тут хоть помягче, хоть пожестче…

Мастер отряхнул с сапог налипшую колодезную грязь.

— На погост-то пойдем?

— Это ещё зачем?! — удивленно глянул на него Прохор.

— Ну, проход искать в загробный мир, что Лукьян нашел. Может, тоже Вия встретим.

— Вот ты вроде ученый муж, — покачал головой государь, — а туда же. Все черти — в голове. Прав Хома — пить надо меньше. Ему по пьяни тоже не пойми, что привиделось. Чуть баню по бревнышку не разнес. Я так думаю, что никакой это не Вий был, а тот самый душегуб. Видать, спугнул его старейшина. Хорошо, что дёру дал, потому и жив остался. Вот и подался убивец в город.

Мастер почесал покрывшийся щетиной подбородок, попытался распутать скомкавшиеся пыльные локоны, но оставил эту затею, поскольку вырвал клок волос.

— Надо в цирюльню сходить. Зарос, как бирюк.

И тут село сотряс жуткий крик, а спустя мгновение из дома напротив выскочил Лукьян. Он подбежал к колодцу, рухнул на колени и, взяв скелет на руки, в голос зарыдал. Друзья не знали, что и сказать, развернулись и молча пошли по дороге в том направлении, в котором скрылся бородач Хома.

* * *

Друзья ехали сквозь лесной массив, как говорится, круп к крупу, грызли прихваченные на дорожку яблоки и мирно беседовали. Ветви деревьев сплелись над дорогой живым сводом, сквозь который еле пробивался свет солнца, стоящего в зените. Невидимые глазу птахи чирикали на разные голоса, а над кобылами вился рой надоедливых мух.

— Это от лошадей так несет или от Фрэда? — мастер поморщил нос и скормил огрызок своей гнедой.

— Очень смешно. Я, между прочим, на работе пострадал, мне денежная компенсация положена, — писарь смахнул с плеча огромного жука. — Я чуть не поседел от страха, таких ужасов натерпелся, что тебе и не снилось! Сам бы смог всю ночь просидеть в колодце в обнимку с мертвецом?

Даниэль достал из-за пазухи очередное яблоко.

— Тоже мне, подвиг какой. Ты еще медаль потребуй и попроси нашего короля, чтобы он велел музыкантам песню про это сложить! Герой — пуп с дырой. Ты же скелету в любви клялся или забыл?

— У меня случилось временное помутнение рассудка. По правде говоря, всё выглядело очень даже реально. Жаль, что всё так закончилось. Я имею ввиду всю эту историю со старейшиной. Жена, дочка… Бедняга совсем один остался, если не считать того блаженного из загорской страны. Лучше бы я не находил этот треклятый скелет, — Фрэд потрепал гриву своей кобылы, и та довольно фыркнула.

Прохор похлопал свою серую в яблоках конягу по боку.

— Как знать, может, оно и к лучшему. По крайней мере, несчастная упокоится, как должно. Лукьян сможет навещать её на погосте, хотя я до сих пор не могу понять, зачем все это нужно. Вот, предположим, умру я. И что? Мне же будет плевать, ведь меня уже нет.

— А как же память и все такое? — спросил мастер.

— Память? Так повесь портрет в покоях, чего тащиться через весь пригород да через поле, чтобы комаров кормить? Вон, в замке сколько всяких картин висит. Думаю, если бы Генрих в своё время ходил по могилам всех своих родственников, то ему править государством было бы некогда.

Даниэль усмехнулся.

— Да он особо-то и не правил, все текло своим чередом. И ещё. Думаю, что Фрэд верно сказал: не стоило ему находить скелет. Так, по меньшей мере, у Лукьяна хоть какая-то надежда имелась на то, что его дочь жива. А теперь…

— Может, ты и прав, — пожал плечами Прохор.