Легенда вулкана

— Лайла, — сказал я вновь, слегка отдышавшись, — вы объясните мне наконец, что происходит?

— Наверное, надо было вам давно все рассказать, — дрожащим голосом сказала она. — Но я просто боялась, что все кончится, так и не начавшись, так же, как с несчастным итальянцем, так же, как с ее мужем…

Она стиснула зубы и шумно выдохнула воздух между сжатыми челюстями… Вот сейчас я решил помолчать — я очень хотел ее послушать: так я, наверное, никого не хотел выслушать за последнее время, разве что Ирину.

Лайла вынула из кармана аптечку и достала шприц-тюбик.

Я мягко надавил на плечо Лайлы, приглашая ее присесть на песок, — сам уже почти шатался, не держась на ногах. Одновременно с этим действием я откупорил флягу со спиртом и, присев на кучку разрытого песка и разжевав во рту одну треть кубика концентрата, сделал три мелких глотка. Затем проглотил стимулятор. Я опять поглядел в ее глубокие темные зрачки, из которых веяло бездной, какой-то обволакивающей тайной, совсем не такой близкой и приятной, как от Ирины, но не менее притягательной, — наверное, сказывалась усталость. По туловищу растекалось убаюкивающее тепло, и боль стала уходить. Было такое странное ощущение легкости и спокойствия, видимо, инъекция стала действовать.

Я достал из пачки смятую сигарету и не торопясь прикурил, с наслаждением затягиваясь терпким дымом.

— Ну Лайла, — вдруг сказал за меня мой голос, показавшийся каким-то чужим, — мне и вправду не терпится, чтобы хоть кто-нибудь что-нибудь мне рассказал, я так люблю, когда мне рассказывают интересные истории: ты не представляешь — мама в детстве читала мне книги вслух, мне так нравилось…

Она присела рядом со мной, еще раз глубоко вздохнула — и вдруг вынула из голенища сапога десантный нож и с силой воткнула в бурый песок. Нож вошел почти по рукоять…

— Поведай мне, о прекраснейшая, — начал я вновь каким-то гулким и уставшим голосом. — Как тебе удалось лишиться оков тяжких и сбежать из-под стражи разбойничьей?

Где-то в глубине моего сознания пульсировал тревожный сигнал — я никак не мог примириться с тем, что эта кукла смогла покинуть борт вездехода с оружием и кой-каким снаряжением, да еще и без браслетов на руках.

Она взглянула мне в глаза, и я заметил, как шевельнулось там что-то внимательное, что-то притаившееся, но потом возник лучик света: она улыбнулась кончиками своих красиво очерченных губ.

— Все получилось очень просто. — Она опустила глаза вниз, и губы ее сжались в горькую усмешку, какой я у нее раньше не видел. — Ты мне помог… Когда ты выпрыгнул, охрана связалась с Дарби, тот приказал вездеходам остановиться.

Она опять помолчала: было такое ощущение, что она пишет рапорт, — сейчас, у себя в голове…

— Двое охранников из нашего фургона вышли. Все собрались возле кузова, и такое началось: Дарби обещал, что пристрелит каждого, кто еще хоть раз допустит такой промах. Какого-то из охранников побили, потом я слышала — они думали отправиться искать тебя, но Дарби сказал, что некогда: он сказал, что до точки «дельта» еще около пятидесяти километров и надо успеть к ночи, потому что поезд ждать не будет. А ты и сам помрешь в пустыне без оружия и еды. При этом он еще раз ударил того парня, который тебя упустил, и сказал, что рапорт ему стоит написать сейчас же, и возможно, что человек Посейдона его пристрелит, как бешеного цербера.

Дальше у меня возник план действий. Я громко позвала Дарби. Охранник пытался меня заткнуть, но Дарби поднялся в фургон и спросил, чего мне нужно. Я объяснила, что я хрупкая и беззащитная женщина и мужские дела меня не касаются, но, раз уж мы остановились, нельзя ли мне пересесть в машину, в которой едет моя подруга Аида Дронова. Дарби долго смотрел на меня, а затем (не знаю, может, я ему просто понравилась — я старалась), затем сказал, что я могу перейти в соседнюю машину. Я вылезла из кузова, подошла к другому вездеходу, который стоял рядом, и стала карабкаться на ступеньку. Я ждала, что охрана отвернется и я смогу спрятаться в складках местности. Но они ждали, когда я залезу в фургон. Я подумала уже, что проиграла. Когда я распахнула полог, я увидела, что в кузове стоят верблюды: они не поняли, что я ошиблась машиной. Верблюдов никто не охранял — мне просто повезло. Я так нервничала, что услышу окрик снаружи с приказом вылезать. Я надеялась только на свою внешность и на то, что охрана больше боится гнева Дарби, который продолжал их крыть отборными ругательствами. Как только разговор у них окончился и машины поехали, я быстро отыскала своего верблюда, взяла из седельной сумки пистолет, нож и немного еды, отстегнула наручники, а затем выпрыгнула из кузова… Вот так… Они уехали… а я — я пошла за тобой…

Она бросила на меня странный и обволакивающий взгляд, но почти тут же отвернулась.