Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Новые порывы и скорые неудачи

Экспозиция, которую в лихорадочной спешке устраивает Збо (в ней участвуют несколько художников), уже готова. Моди очень на нее надеется. И надежда оправдалась: выставка, которая прошла летом 1919 года, принесла ему успех. На ней побывали больше двадцати тысяч посетителей, отзывы критиков о нем очень благоприятны, и публика стала покупать его картины и рисунки. Эхо лондонского успеха долетело до Парижа, теперь и здесь иначе смотрят на его творчество. Кажется, Модильяни наконец «раскручен». Но к этой минуте он подошел обессиленным. Он начинает еще больше пить – может быть, потому, что предчувствует свою смерть. Джованна живет в деревне у кормилицы, а Жанна старается успокоить любимого, пытается его спасти, приводит домой, когда он больше не может идти, терпит его грубые выходки. Они оба пишут картины в своем маленьком жилище, которое служит им и домом, и мастерской. Модильяни в это время написал свои самые прекрасные портреты, например «Материнство», портреты Анны Бьярне и Торы. Но и Жанна наконец нашла свой подлинный стиль, и ее живопись приобрела силу, которой никогда не имела раньше. По автопортрету, который молодая художница написала в стиле ар-деко, видно, как велик был ее талант. Жанна стала мастером колорита и заставляет свое лицо выделяться из множества окружающих его тканей. Она искоса смотрит с портрета на того, кто глядит на нее. Но нос и правый глаз не видны, словно Жанна этим хотела изуродовать себя, заставить исчезнуть. Значит, через комнату пролетает порыв тех слитых воедино страстей, которые связывали Жанну и Амедео. Моди, полностью погруженный в свое творчество, не обращает внимания на работу Жанны. Не потому ли она стирает, словно резинкой, некоторые черты своего лица? Не хочет ли она показать, что ее не видят (или плохо видят)? А он – не видит ли он, что его конец близко? Он пишет все больше и больше – очень красивые портреты, в основном портреты Жанны, и главное – свой единственный автопортрет, который надо считать чем-то вроде его завещания. Модильяни изобразил себя пишущим картину. В правой руке у него палитра, другая рука едва намечена, из этого наброска выступает нечетко написанный инструмент художника – кисть, которая опирается на его левое плечо. Голова слегка наклонена, и только это говорит о его усталости и душевном одиночестве. Взгляд словно теряется вдали, но кажется, будто полузакрытые глаза что-то видят – иным зрением и в ином мире. Вся картина в целом полна ощущением ухода и расставания. То, на что смотрит Моди, он уже видит только духовным зрением. Его падение неудержимо продолжается. Его видят бродящим по Монпарнасу и по площади Денфер-Рошеро, в одиночестве, пьяного, и выглядит он злым и агрессивным. Он проводит холодные ночи в криках и бреду. Теперь он остается глухим ко всем заботам своих друзей, ко всем проявлениям доброжелательности. Жанна ждет его дома. Она больше не пытается привести его домой и успокоить. Беременность мешает ей действовать. Это полная катастрофа. В полумраке мастерской блестят и переливаются красными тонами картины Моди. Здесь часто бывает холодно: Жанна не может каждый день носить наверх уголь. Иногда это делает Моди, но большую часть времени он пишет – в полубессознательном состоянии и в ярости, не чувствуя происходящего вокруг. В середине января 1920 года его состояние ухудшается. Вызывают врача, который сразу же велит ему лечь в больницу. Амедео решается последовать рекомендации. Уходя из мастерской, он целует Жанну и обещает ей вернуться или снова встретиться с ней на небесах. В ночь с 23 на 24 января Жанна, придя в их квартиру, начала писать. И написала четыре акварели – что-то вроде последнего рассказа об их любви[113]

. На первой изображен интерьер тихого дома, где все упорядочено: это дом Эбютернов в момент ее встречи с Амедео. Все кажется гармоничным. Но если приглядеться внимательнее, видно, что черные часы на камине отсчитывают неумолимое время, а черная чугунная доска камина отражается в графине, стоящем на столе: знак угрозы алкоголизма, нависшей над Модильяни.