Читаем Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти полностью

Новый 1917 год начинается под счастливой звездой. Модильяни влюблен в Жанну, в ее неброскую красоту, в ее слабость и почти болезненную бледность. Для него она муза, похожая на тех муз, которых прославляли в античную эпоху; в ней таится что-то невероятно близкое, существующее сейчас, и одновременно достаточно далекое, чтобы поверить, что она единственная, не такая, как все. Он пишет много портретов Жанны Эбютерн, но также портрет Ханки, жены Збо, которую он изображает похожей на сиенскую мадонну, и портрет ее подруги Лунии Чеховской, вместе с которой часто гулял и заходил в гости к Утрилло. Его совершенно необычная манера изображать лицо и тело становится более точной, но и теперь не приходится по вкусу публике, которая продолжает игнорировать его работы. Ее безразличие вызывает у художника ярость и душевную горечь. Он скрывает эти чувства, но иногда они прорываются в виде вспышек гнева и запоев. Несмотря на это, верный Збо поддерживает его. В это время, зимой и весной 1917 года, Модильяни по-прежнему близко дружит с художником Сутиным, который нравится ему своей деревенской простотой и силой. Сутина он тоже часто пишет, причем анфас, чтобы подчеркнуть его грубость и дикость. В это время Модильяни, несмотря на присутствие рядом Жанны, теряет надежду. Кажется, что он, хотя и с отчаянием, признал, что ему суждена доля проклятого художника. Всевозможные излишества и бесчинства неудержимо разрушают его жизнь. Моди слабеет. У него больше нет величайшей гордости и гениального цинизма, которые раньше помогали ему держаться. Что было бы с ним без заботливого внимания Збо? Но Збо и Ханка присматривают за ним и довольны появлением Жанны в его жизни. Она по-прежнему немного грустна и подчеркивает эту грусть. Родители и брат почти отреклись от нее, теперь у нее есть только Амедео, и Жанна полностью посвящает себя ему. А он продолжает свои духовные и реальные странствия. Он, как обычно, живет то в мастерской, то в комнате для прислуги, в зависимости от желания своих благодетелей, которые пытаются устроить ему стабильную жизнь, чтобы он мог писать картины. Збо снимает ему новую квартиру в доме 8 по улице Гранд-Шомьер. Это приятное помещение наверху каменного дома, стены студии составлены из больших застекленных рам и пропускают свет. Друзья обставляют квартиру мебелью; Луния и Ханка усердно стараются сделать его новое жилище уютным. Моди и Жанна поселяются в этой квартире.

Самая главная муза

Он опять с прежним неистовством пишет портреты. Жанна – его любимая модель. Он пишет ее портреты, поясные и обычные, но никогда не изображает ее обнаженной. Однако он пишет обнаженными других моделей и делает это на протяжении многих месяцев. Моди знает, что нашел узел своего творчества. Его лежащие обнаженные и обнаженные с ожерельем представляют собой, подобно великим обнаженным моделям Мане, Гойи и даже Веронезе и Тициана, эталон женщины, соответствующей его идеалу, но они и нечто большее – они соответствуют универсальному образцу. Моди совершенно не старается, чтобы они были чувственными, даже в тех случаях, когда половые органы модели не прикрыты и видны волосы на них, что в ту эпоху считалось скандалом. Эти тела полны священной тайны, которая их возвышает; они – вне эпохи, они – иконы, вечные Евы. Жанна изображена в рубашке, в большой шляпе. В своем воображении он всегда видит ее такой, как на этих картинах, – с утомленным лицом, со склоненной шеей, грациозную и изящную, как фея. Так он возвысил свою пышноволосую Жанну, увидев в ней мадонну, которая может его спасти. Но есть ли у нее силы для этого?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сериал как искусство. Лекции-путеводитель
Сериал как искусство. Лекции-путеводитель

Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг. Об истоках современного сериала и многом другом читайте в книге, написанной легендарным преподавателем на основе собственного курса лекций!Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Искусствоведение / Культурология / Прочая научная литература / Образование и наука
Певцы и вожди
Певцы и вожди

Владимир Фрумкин – известный музыковед, журналист, ныне проживающий в Вашингтоне, США, еще в советскую эпоху стал исследователем феномена авторской песни и «гитарной поэзии».В первой части своей книги «Певцы и вожди» В. Фрумкин размышляет о взаимоотношении искусства и власти в тоталитарных государствах, о влиянии «официальных» песен на массы.Вторая часть посвящается неподцензурной, свободной песне. Здесь воспоминания о классиках и родоначальниках жанра Александре Галиче и Булате Окуджаве перемежаются с беседами с замечательными российскими бардами: Александром Городницким, Юлием Кимом, Татьяной и Сергеем Никитиными, режиссером Марком Розовским.Книга иллюстрирована редкими фотографиями и документами, а открывает ее предисловие А. Городницкого.В книге использованы фотографии, документы и репродукции работ из архивов автора, И. Каримова, Т. и С. Никитиных, В. Прайса.Помещены фотоработы В. Прайса, И. Каримова, Ю. Лукина, В. Россинского, А. Бойцова, Е. Глазычева, Э. Абрамова, Г. Шакина, А. Стернина, А. Смирнова, Л. Руховца, а также фотографов, чьи фамилии владельцам архива и издательству неизвестны.

Владимир Аронович Фрумкин

Искусствоведение
Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары
Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары

Долгожданное продолжение семитомного произведения известного российского киноведа Георгия Дарахвелидзе «Ландшафты сновидений» уже не является книгой о британских кинорежиссерах Майкле Пауэлле и Эмерике Прессбургера. Теперь это — мемуарная проза, в которой события в культурной и общественной жизни России с 2011 по 2016 год преломляются в субъективном представлении автора, который по ходу работы над своим семитомником УЖЕ готовил книгу О создании «Ландшафтов сновидений», записывая на регулярной основе свои еженедельные, а потом и вовсе каждодневные мысли, шутки и наблюдения, связанные с кино и не только.В силу особенностей создания книга будет доступна как самостоятельный текст не только тем из читателей, кто уже знаком с «Ландшафтами сновидений» и/или фигурой их автора, так как является не столько сиквелом, сколько ответвлением («спин-оффом») более раннего обширного произведения, которое ей предшествовало.Содержит нецензурную лексику.

Георгий Юрьевич Дарахвелидзе

Биографии и Мемуары / Искусствоведение / Документальное