Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Любовь с первого взгляда на Монпарнасе

Во Флоренции, куда Ли заезжает, чтобы срисовать орнаменты эпохи Возрождения, она скучает и явно перестает испытывать удовольствие от рисования. Ее смутное желание стать художницей постепенно угасло; теперь для Ли очевидно, что ее призвание – фотография. Ей невыносимо с утра до вечера перерисовывать детали; она решает их сфотографировать, получает на это разрешение и таким образом выполняет контракт. Вернувшись в Париж, Ли рассчитывает остаться там на какое-то время. Предчувствует ли она, что здесь ее снова ждет судьба? Она уверена лишь в том, что ощутила свое призвание и пути назад нет. По ее словам, она хотела «войти в мир фотографии через заднюю дверь»[119]

. Встретиться с Маном Рэем как раз и означало взять судьбу в собственные руки, обеспечить себе важнейшую встречу, получить ключи от входа в желанный мир. Еще до того, как увидеться со знаменитым фотографом, Ли интересовалась им; она знает его любимые темы и его способ восприятия реальности; ей нравится его рассудочный подход к фотографированию. Она пока не догадывается, какой последний выбор сделает после разрыва с Маном Рэем. Тогда она выберет самую жестокую и грубую реальность – станет военным репортером. Но пока она еще не репортер на войне. Пока она хочет раскрыть тайны реальности, застать ее врасплох в своих монологах и в минуты уединения и одиночества приручить долю секунды из невероятных минут.

Она желает не соединить их вместе, а, напротив, уловить в тот момент, когда они соединяются сами и этим обнаруживают свое существование, невидимое и загадочное. Сюрреалистическое существование. Ман Рэй почти на двадцать лет старше Ли. Он уже давно сделал карьеру. Этот маленький американский эмигрант покинул Нью-Йорк в 1920 году, уверенный, что, как он говорил, «стиль дада не может жить» в Америке, где слишком много пуританизма и условностей, которые ставят преграды нарушающему приличия дадаизму, блужданиям подсознания, недолговечным разрывам в реальности, которая быстро возвращается в обычное состояние. Все происходит во Франции – приключения, приносящие больше всего новизны, самые изобретательные и дерзкие предприятия. Поскольку Пикабиа, Миро, Арп, Пикассо, Массон, Супольт, Бретон, Элюар, Арагон заняли освободившиеся ниши в живописи, архитектуре, скульптуре и поэзии, он стал первопроходцем в искусстве фотографии и этим завоевал себе место среди знаменитых. Часто влюблявшийся и получавший отказы, любитель женщин, не становившийся их рабом и любивший свое искусство сильней, чем их, Ман Рэй прокладывал себе путь на Монпарнасе с небрежностью и профессионализмом, которые вскоре сделали американца одним из виднейших деятелей парижского «раскола в искусстве». Одной из его натурщиц и любовницей, которую он предпочитал другим, была экстравагантная Кики Монпарнасская. Ее поясницу он обессмертил на легендарном снимке. Она помогала ему оказывать влияние на столицу. Это была удивительная пара – сдержанный, очень замкнутый Ман Рэй и яркая Кики, самая заметная среди парижских модернистов. В это время Ман Рэй наконец прославился. Его искусство было признано за пределами Франции, и в Соединенных Штатах его тоже стали считать мастером фотографии. Но в глубине души Ман Рэй отвергал эту славу. Он гораздо больше предпочел бы быть художником и считаться первым среди живописцев модерна. Его друг Вильям Хейтер, имевший граверную мастерскую недалеко от студии Мана Рэя на Монпарнасе, в доме 31 по улице Кампань-Премьер, точно указал на больное место в душе самовлюбленного мастера, сказав о нем: «фотограф, который воображал себя художником»[120].

У Ли Миллер была на уме лишь одна мысль – встретиться с Маном Рэем. У нее есть рекомендательное письмо, но достаточно ли этого, чтобы войти в его мир? Ли знает, что Ман Рэй мрачный и недоверчивый человек, капризный и немного самовлюбленный. Он молчалив, не весельчак и не любитель кутежей, а, наоборот, очень скрытен. Не болтлив, работает до изнеможения, не разделяет с Ли ее любовь к провокации и бунту, если только эта любовь не зарыта очень глубоко в его душе и дело как раз в том, чтобы откопать ее.