Легендарные разведчики - 2

Разведчикам, они об этом говорили только между собой, чудилось, что верующие порой смотрят на них как-то косо. Неужели догадывались? Ратмиров это понял. И однажды «невзначай» пояснил, что все начинающие, даже паства, впервые приходящая в храм, чувствуют себя неловко. Ничего, со временем пройдет.

На первые занятия приходил и незнакомый двум разведчикам паренек-радист. С радиоделом у него было все в порядке. А вот с верой… Числил себя в истовых безбожниках, всячески это свое презрение выставляя. Когда в очередной раз исковеркал слова молитвы, Ратмиров спокойно сказал ему: «Спасибо, вы свободны».

А Василий Иванов и Иван Михеев, по оценке строгого пастыря, за месяц многое освоили. Насколько правдоподобно, предстояло выяснить уже в Калинине, куда решением главы Русской православной церкви Василий Михайлович Ратмиров был назначен епископом Калининским и Кашинским.

С трудом, используя все связи НКВД, добыли необходимые для проведения служб церковные одеяния. Пришлось обращаться за ними даже в краеведческие музеи. Ратмиров тщательно примерял одежды. От некоторых, чересчур дорогих, отказался: расшиты камнями, нам не по чину.

Шла середина августа. Надо было срочно перебираться в Калинин, чтобы верующие поняли, что назначенный еще в период советской власти епископ не бросает их в час испытаний. А немцы бы оценили, что священнослужители в отличие от значительной части горожан не ушли вместе с покидающей Калинин Красной армией, их выбор остаться здесь осознанный.

Обстановка на фронте складывалась неблагоприятная. И что бы ни писали «Правда» с «Красной звездой», на Лубянке сложилось понимание неизбежности сдачи города. Разведывательно-диверсионную резидентуру туда завезли в последний момент. Чуть не разминулись с митрополитом Николаем (Ярушевичем), успевшим объявить верующим, что к ним назначен архипастырь, которого он просит любить и жаловать. Николай уже выходил из храма, когда только прибывший епископ Василий с ним облобызался, а Михеев с Ивановым поспешно подошли под благословение. Митрополит Николай быстро умчался в Москву, а 12 октября Калинин оставили все части Красной армии.

В городе на два-три дня наступило безвластие. Начались повальные грабежи магазинов, государственных зданий, частных домов. Били стекла, тащили всё с оставленных складов, из учреждений и лавок в основном те, кто ждал прихода немцев, надеялся прожить и под ними.

Только церковь мерзавцы не тронули. Василий Ратмиров вместе с Ивановым (оперативный псевдоним «Васько») и Михеевым («Михась») успели провести церковные службы и при Советах, и при безвластии. Верующие приходили. Чувствовалось, что владыка Василий пришелся им по душе.

Руководитель группы Васько встретился с радисткой, которую успели-таки подобрать вместо скандального атеиста.

Бывшей служащей московского Центрального телеграфа Любови Алексеевне Бажановой — псевдоним «Марта» — исполнилось 23 года. Прошла коротенькую подготовку. Ей быстро втолковали то, что должна была знать любая верующая. И радистка, и прихожанка из нее получались неплохие. Но хотя еще до Калинина чекисты знали, что к молодым женщинам немцы пристают, насилуют, угоняют в Германию, действительность оказалась еще хуже, чем в Москве представляли. Не давали солдатня, полицаи, вся нечисть никакого прохода женщинам. И по подсказке Васька Марте пришлось изображать старуху, мазаться углем, золой, покрывать голову старческим грязным платком. А вот встречаться с разведчиками ей оказалось на первых порах неожиданно просто. Она не пропускала богослужений, прослыла верной прихожанкой владыки Василия и, приходя в церковь, получала от Васька текст радиограмм. Немцы Марту не трогали.

Пока была рация, моментально передавали шифровки через Бажанову. Увы, дом, в котором она снимала угол, был позже разбит при авиационном налете. Рация осталась под обломками. Это затруднило работу. Корили себя и начальство. Ну как можно было отправляться на неизвестно сколь долгое оседание с одной радиостанцией? Пришлось на время у себя дома устроить тайник. Хранили в нем добытые сведения, записанные условным, им одним понятным кодом.

Разбомбили и церковь Покрова Пресвятой Богородицы, где прошли первые богослужения. Епископ, его помощники и за ними паства облюбовали городской собор. О владыке пошла среди верующих лестная слава. Заботлив, со всеми доброжелателен, очень доступен. И совет даст, и ласковым словом ободрит. Верующие в надеждах не обманулись. И к двум иподиаконам отношение сложилось доброе. Молодые, подтянутые, может, не слишком и разговорчивые, они являли пример строгости и скромного послушания. Было в них еще одно притягивающее: мужчин такого возраста в городе почти не оставалось. В собор потянулись и девушки.

Жаль, но у младшего по возрасту иподиакона обнаружилось нездоровье. Однажды прямо во время службы, уже при оккупации, случился у него припадок. Вдруг начал задыхаться, упал, изо рта пошла пена. Хорошо, что не растерялась какая-то женщина. Подбежала, испугавшись, что язык завалится и служка задохнется. Типичный эпилептический припадок.