Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец

Мир был заключен. Павшие были преданы земле.

Немецкие крестоносцы двинулись к Константинополю. Всю дорогу до столицы ромеев Конрад удерживал своих вассалов от насилий и грабежей.

В середине лета тридцать тысяч крестоносцев расположились лагерем у стен Константинополя.

Жители предместий с тревогой и недоверием взирали на шатры, белевшие на равнине длинными рядами. По ночам от многочисленных костров на темном небе светилось красноватое зарево.

Рядом с рыцарским войском разбила стан беднота, нестройные толпы которой продолжали прибывать, пыля повозками по иссушенным зноем дорогам.

Глава девятая. Заботы василевса

Ласковые лучи утреннего солнца просочились сквозь оконные стекла и тончайшие занавески в императорскую опочивальню, сделав ненужным огонек светильника на высокой подставке. Стоящая посреди комнаты широкая кровать была укрыта по сторонам длинными кисейными занавесками, за которыми на мягкой перине нежились двое – василевс и его очередная наложница.

Мануил лежал на спине с открытыми глазами, дворцовый распорядок приучил его просыпаться рано. Независимый гордец, живущий в императоре, считал унизительным для себя каждодневно следовать раз и навсегда заведенной процедуре. Но что он мог поделать?

Отец и дед Мануила, как и многие другие императоры до них, жили такой жизнью, придуманной для них далекими предшественниками. Иной раз Мануилу казалось, что весь придворный этикет существует только для того, чтобы оправдать присутствие множества чиновников и слуг, подвизающихся возле трона. Все эти люди, разными путями добившиеся своих должностей, имеют доступ не только к государственным делам, но и в личную жизнь василевса. Они прислуживают василевсу за столом, окружают его в государственном совете и на выходах из дворца, помогают принимать чужеземных послов, приводят и уводят наложниц, нашептывают на ухо василевсу доносы друг на друга, следят за каждым шагом василевса…

Вот и сегодня, как обычно, в положенное время раздастся стук в дверь, и неумолимый этикет в образе евнухов и всевозможных прислужников заставит василевса подняться с мягкого ложа, надеть скарамангий и красные сапожки, чтобы после молитвы начать прием вельмож, заведующих государственными делами.

Может, хоть в это утро произойдет сбой в заведенном распорядке?

Мануил почти с трепетом ждал этого.

Иной ремесленник не поднимается так рано, как приходится вставать ему, императору. Неужели главный евнух и сегодня не ошибется ни на минуту? Может же кто-нибудь хоть единожды потерять ключи от покоев василевса! На худой конец, может же сломаться клепсидра, показывающая время!

В дверь опочивальни тихонько постучали раз, потом еще.

Мануил мысленно выругался.

Спавшая рядом женщина с разметавшимися по подушке пышными черными волосами пошевелилась, лениво открыла глаза. На ее щеках спелым яблоком полыхал румянец.

Наложница чуть слышно спросила:

– Это за мной?

Мануил мягким движением руки коснулся ее обнаженной груди, столь прелестной и соблазнительной, что ему нестерпимо захотелось приникнуть к ней губами. Однако надо вставать!

– Нет, милая, это за мной, – проворчал василевс, откинув с себя одеяло. – Кого еще в Константинополе с завидным постоянством будят в такую рань!

– О повелитель, – томно простонала наложница, вновь закрывая глаза, – как я тебя понимаю!

«Ну, хотя бы ты понимаешь!» – подумал Мануил, подходя к двери.

Император прекрасно знал лица слуг, ожидающих его за дверью, заранее знал слова, какими встретит его протовестиарий. От этого обыденного однообразия Мануилу делалось не по себе.

Уже умывшийся и облачившийся в царские одежды Мануил восседал на троне за златотканой занавесью, отчаянно борясь с зевотой, когда из соседнего зала до него долетели встревоженные голоса чиновников, ожидающих аудиенции. Это слуга открыл дверь первому из них.

Первым, как всегда, был логофет дрома.

Дверь вновь закрылась, голоса в соседнем покое стали почти не слышны.

– Судя по твоему лицу, Феофилакт, ты пришел с плохими вестями, – промолвил Мануил, выслушав приветствие логофета.

– Это так, повелитель, – склонил голову Феофилакт.

– Молви все по порядку.

– Нынче утром войско германского короля разбило стан под стенами Константинополя. Я распорядился закрыть все ворота, дабы не допустить крестоносцев в столицу.

– Правильно сделал, – сказал василевс. – Наше войско наготове?

– Великий доместик и друнгарий флота здесь, повелитель. Они ждут твоих приказов.

– Что еще?

– Плохие вести из Южной Греции, – проговорил Феофилакт. – Там бесчинствуют сицилийские норманны, грабят города на Пелопоннесе. Мне стало известно, что предводитель норманнов Рожер договаривается с французским королем Людовиком, войско которого также двигается на восток, чтобы совместными силами захватить Константинополь.

– Подлый разбойник! – вырвалось у василевса.

– Этот сын собаки пытается договариваться и с египетским султаном, – добавил логофет.

– Почему дремлют мои флотоводцы и позволяют нашим врагам по морю сноситься друг с другом! – рассердился Мануил. – Друнгария флота ко мне!