Легенды авиаторов. Игровые сказки.

— Юнкерс уже старенький был, за семьдесят, — сказал Вася и вздохнул. — Но все равно обидно, что не увидел первого полета «Штуки». В сущности, именно этот самолет его прославил.

— Парадокс на парадоксе, — заключил Хопкинс. — Руководил проектом нервный представитель богемы, худший начальник из возможных, — Удет. Возглавлял вышестоящую инстанцию противник проекта — фон Рихтгофен. Строили самолет на фирме, главу которой отстранили и загнали в могилу, самый же главный, рейхсминистр авиации Геринг, пытался рулить этим бедламом. А самолет получился знаменитый.

— Работал хорошо, — согласился Вася. — Но тут можно добавить, что у самолетов, как и у людей, своя судьба.

Они замолчали и снова дружно уставились на японца.

Хопкинс, чувствуя некоторую неловкость за то, что Хирату как будто отстранили от разговора, обратился к нему:

— Мы благодарим вас за интересную тему, которую вы предложили для нашей беседы. Несомненно, она укрепила... э... надлежащий дух единства.

Японец поклонился, улыбнулся и пошел прочь.

Вася проводил его глазами.

— Нет, ну ты посмотри! — воскликнул он. — И хоть бы слово вставил. Ты его понимаешь?

— Вообще-то он летчик, — сказал Хопкинс. — Так что, наверное, да, понимаю.

— Восток — дело тонкое, — буркнул Вася. — У тебя виски еще остался?

© А. Мартьянов. 18.07. 2012

24. Летающее крыло

— Вы уже видели, как летает Frau Leutnant Шнапс? — понизив голос, поинтересовался Вася.

Франсуа Ларош подмигнул:

— По-моему, она делает это секретно от всех. По крайней мере, никто из нас с ней в одном звене не летал.

— Откуда вам это известно, Ларош? — вмешался Герман Вольф.

— Да я уже всех спрашивал... Японец тоже не в курсе, — объяснил Ларош. — Мадемуазель, конечно, шарман с головы до ног, на то она и мадемуазель, но летает, я думаю... фью-ю! — Он прищелкнул пальцами.

— Ага, — кивнул Вася, — вот и мне чего-то кажется, что она портит нам статистику аварийностью.

— Да ладно вам, — перебил Вольф, — все поначалу не очень-то... Асами не рождаются.

— Точно, — с хитрой улыбкой подтвердил Вася. — Воспитаем аса в собственных рядах. На собственном примере.

— Я серьезно, Василий, хватит зубоскалить, — видно было, что Вольф не шутит.

— Ладно, — Вася малый покладистый, поэтому и спорить не стал. — Смешно просто: называется как валькирия, а летает как...

— Василий! — страшным шепотом произнес Ларош.

А Герман Вольф сказал:

— Между прочим, «Брунгильда» — вовсе не имя валькирии. Так одну королеву звали. К сведению.

— Кровавую, конечно? — прищурился Вася.

— В древнегерманском эпосе все кровавые, — сказал Вольф.

— А на чем она летает? — не унимался Вася.

— На «фарманах», — сообщил Ларош. — А что? Хорошая машина.

— Вот бы ей Go.229 предложить, — хитро сказал Вася. — Как думаете, ребята, — откажется?

— Ни за что не откажется, — сказал Вольф. — Я верю в Брунгильду.

— Но грохнется, — добавил Ларош. И быстро пояснил: — Я тоже в нее верю.

— Мне, кстати, нравится Go.229, — заметил Вольф. — Оригинальная машина. Это ведь первый турбореактивный самолет схемы «летающее крыло»?

— Точно, — кивнул подошедший Билл Хопкинс. Он уже некоторое время прислушивался к разговору. (Вольф надеялся, что не слишком долго). — Братья Хортены трудились над ним лет десять. Они ведь рано начали разрабатывать эту идею: в тридцать первом, когда полетел их первый планер, «Хортен-I», Вальтеру Хортену было шестнадцать... Целеустремленные ребята. Очень хотелось им получить «летающее крыло» — сил никаких нет! Как уперлись в эту идею, так и работали.

— Ну так а что, — сказал Вольф, — только так дела и делаются. Чем метаться от проекта к проекту, лучше заниматься чем-то одним.

— Чисто немецкий подход, — вставил Вася.

— Только не в Третьем Рейхе, — покачал головой Вольф. — Там было много... гм... романтизма. В странном смысле этого слова.

— Хортены тоже были романтики, — сказал Хопкинс. — Их первый планер был деревянный, с тканевым покрытием. Главная идея, которая лежала в основе всех их разработок, очень проста: чистое крыло будет иметь значительно меньшее аэродинамическое сопротивление. Всё.

Через три года они сделали второй самолет и назвали его «Хортен-II», с большим удлинением крыла и стреловидной задней кромкой. Затем в тридцать пятом они поставили на него двигатель «Хирт» HM-60R. Он располагался внутри крыла и работал на толкающий винт. Вообще для работы с самолетами нужно было состоять в каких-либо, скажем так, интимных отношениях с Люфтваффе. Поэтому оба брата, и Вальтер, и Реймар, поступили на военную службу в ВВС.

— В каком году? — уточнил Вася.

Вольф подумал:

— Кажется, в тридцать шестом. Но это, в общем, никак не сказалось на их работе: они продолжили конструкторскую деятельность. Самолет участвовал в состязаниях в Роне в 1937 году. Через год они, правда, ушли из рядов Люфтваффе.

— И что им за это было? — спросил Вася.

— Почему им обязательно что-то должно было за это «быть»? — осведомился Вольф. — Ничего не было. Работали над самолетами. Я же говорю — упорные! Построили «Хортен-III».

— Как непредсказуемо! — восхитился Вася.