Легенды авиаторов. Игровые сказки.

— А что, без жемчужного колье никак? — прищурился Вася.

— Понятия не имею. Лично я обошлась без драгоценностей, если вы на это намекаете, — заявила Брунгильда Шнапс.

— Погоди ты, — отстранил Васю Вольф. И обратился к Брунгильде: — Вы про какую летную школу говорите?

— Это была гатчинская школа воздухоплавания «Гамаюн», — сказала Брунгильда с мечтательным вздохом. — Лидия Зверева закончился ее с дипломом номер тридцать один. Это было в десятом году... Поэтому я и говорю, что авиатрисы были с самого начала. И кое в чем даже превосходили...

Вася отчетливо кашлянул. Брунгильда посмотрела на него с нескрываемым подозрением:

— Вы, конечно же, не мужской шовинист?

— Понятия не имею, — Вася развел руками.

— Вася, не переводи разговор на себя, — сказал Герман Вольф. Он слегка покраснел и как будто нервничал.

— Я могу продолжать? — осведомилась Брунгильда. И, не дождавшись ответа, все-таки продолжила: — Лидия Зверева поднималась на высоту, которую не осмеливались брать даже опытные летчики — свыше километра. А через год после получения диплома приняла участие в перелете Санкт-Петербург — Москва.

— А муж у нее был? — брякнул Вася.

— Был! — Брунгильда смерила товарища младшего лейтенанта суровым взглядом, как бы сожалея о его ограниченности. — Еще в школе воздухоплавания Зверева познакомилась с пилотом-инструктором Владимиром Слюсаренко. За него и вышла замуж. В 1911-12 годах они принимали участие в демонстрационных полетах, ездили по разным городам России. Полеты были их единственным источником дохода.

— А что же генерал, жемчужные колье? — прищурился Вася.

— О генерале история умалчивает, — сказала Брунгильда. — Я так думаю, он был человеком старого времени. И не слишком одобрял увлечения дочери. И уж наверняка не одобрял ее замужества. И вообще образа жизни.

— И вообще был тиран и деспот, — заключил Вася. — И для него занятия дочери авиацией было чем-то вроде летучего цирка.

Он заметно помрачнел.

— Надо было ей на фронт идти, тогда бы у старика разом мозги встали на место.

— Она и собиралась... просто не успела, — объяснила Брунгильда. — Вообще же Лидию называли «королевой риска». Кабины «Фарманов», на которых совершались воздушные поездки, не закрывались. Кроме того, эти машины отличались неустойчивостью и от сильного порыва ветра могли перевернуться. За один только 1912 год в мире погибло 112 авиаторов, летающих на «Фарманах».

— И много зарабатывали? — безжалостно спросил Вася.

— Не очень. А потом вообще все потеряли. В Тифлисе во время урагана самолет был разрушен. Чтобы оплатить издержки, Зверевой и Слюсаренко пришлось отдать организаторам выступления свою последнюю ценность — уцелевший мотор.

— И как они выкрутились? — спросил Вольф.

— Все бросили и переехали в Ригу. Там построили Русско-Балтийский вагоностроительный завод (позднее он назывался «Мотор»). Именно там Зверева и Слюсаренко получили разрешение не только испытывать самолеты, но и строить их. Уже в октябре 1913 с конвейера их предприятия сошли первые два самолета-разведчика «Фарманы XVI». Испытания прошли успешно, и авиаторы получили заказ на изготовление восьми машин. В Риге Лидия открыла собственную школу пилотов. Среди ее учеников были как мужчины, так и женщины, а плата за обучение в школе была, между прочим, самой низкой в России.

— И что, много девушек из народа у нее училось? — поинтересовался Вася.

— Нет, опять аристократки, — ответила Брунгильда. — Долгорукая, Шаховская... Но это же было закономерно по тем временам! — вскинулась она.

— Ладно, ладно, — остановил Вольф. — Мы все поняли.

— Лидия Зверева, — сказала Брунгильда с мрачной гордостью, — первой из женщин совершила воздушную фигуру, которая навсегда вошла в историю авиации, — «мертвую петлю». Каково?

— В Риге? — уточнил Вольф.

— Да, прямо на территории завода «Мотор»... Но потом, после начала войны, пришлось из Риги уехать в Петербург. «Мотор» эвакуировали. У Зверевой и Слюсаренко были уже не просто авиамастерские, а целый завод, на котором работали триста человек. В общем, все могло бы быть очень здорово... Лидия думала поехать на фронт.

— Что же помешало? — спросил Вася. — Муж?

— Тиф! — ответила Брунгильда. — Зверева умерла в двадцать пять лет — 15 мая 1916 года. На этом история первой русской авиатрисы закончилась.

— Печально, — сказал Вольф.

Брунгильда тотчас оживилась:

— Но ведь были и другие, а во время Второй мировой...

— Брунгильда, остановитесь, — попросил Вася. — Вы сейчас задохнетесь.

— Хорошо. — Она перевела дыхание. — Вы правы. Но я так взволнована! Я начну летать!

— Вы раньше-то летали? — спросил Вася.

— Я? — Брунгильда задумалась. Казалось, она сама толком не знает ответа на этот вопрос. — Я, в общем, еще не... Но я быстро учусь!

— На каких самолетах предполагаете... гм... покорять небо? — продолжал вопрошать Вася.

— Ну, на разных. На каких получится.

— Предпочитаете, конечно, немецкие? — вкрадчиво вмешался Вольф.