Легенды бандитской Одессы

Григорий попытался вступиться за жертву, но православные рассмеялись в лицо пьяненькому — Котовский еле стоял на ногах от опиума и горячки, да и роста он был, как мы потом узнаем, вовсе не богатырского. Котовский еще раз попросил оставить инородца в покое, но черносотенцы, чуя свою силу, не церемонились ни с кем. Незадачливого заступника ударили по спине так, что свалился бы и бык. Но Котовский только покачнулся, и кровь бросилась ему в голову. Схватив обидчиков, он столкнул их лбами (подобный прием, но гораздо раньше, применил неукротимый Чумак, когда в очередной раз сбегал из-под следствия). Оглушенные и тоже далеко не трезвые черносотенцы повалились наземь. Инородец был спасен.

Оказалось, «природный интернационалист» Котовский спас некоего Майера Зайдера. Эта встреча для обоих имела решающее значение.

После того как в январе 1904 года началась русско-японская война, Григорий стал скрываться от мобилизации в Киеве, Харькове и Одессе. Здесь он, порой в одиночку, а порой в составе эсеровских террористических групп, принимал участие в «эксах», говоря простыми, не революционными словами — в налетах. И уже осенью 1904 года в Кишиневе Котовский возглавил эсеровскую группу, которая занималась грабежом и вымогательством.

Через год Котовского арестовали — но лишь за уклонение от призыва. Полиция даже не догадывалась о его участии в налетах. Несмотря на судимости, Котовского все же отправили в армию, в 19-й Костромской пехотный полк, находившийся тогда в Житомире в процессе доукомплектации. Впрочем, Котовский отнюдь не спешил на войну и в мае 1905 года бежал из полка. От житомирских эсеров он получил фальшивые документы и деньги на дорогу в Одессу. Кстати, в советскую эпоху Котовский предпочитал не упоминать о своем дезертирстве: он поддерживал имидж «лихого рубаки», а 1904–1905 годы представлял как период «бунта» и «революционного роста».

Таким образом, с мая 1905 года, с момента побега, для Котовского началось время уголовного подполья. Он прекрасно сознавал, что за дезертирство его могут отправить на каторгу. В своей «Исповеди», датированной 1916 годом, Григорий писал, что именно летом 1905 года совершил первый грабеж «под влиянием революционных идей».

Свою бандитскую карьеру Котовский начал с мелких налетов на дома, лавки, помещичьи усадьбы. Однако в автобиографии он описывал это иначе: «…Я с первого момента моей сознательной жизни, не имея тогда еще никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще революционерах, был стихийным коммунистом…»

«Стихийный коммунист» Котовский в августе 1905 года вошел в группу налетчиков эсера Дорончана, а уже с октября действовал самостоятельно, став атаманом небольшого отряда, состоявшего примерно из десяти человек. Налетчики Котовского, судя по всему, называли себя анархистами-коммунистами-террористами — примерно с той поры Котовский стал относить себя к анархистам-коммунистам или анархистам-индивидуалистам.

Отряд Котовского укрывался в Бардарском лесу, неподалеку от родных для Григория Ганчешт. Образцом для подражания Котовский избрал уже знакомого нам неукротимого разбойника Василия Чумака. В начале 1906 года банда Котовского состояла уже из двух десятков хорошо вооруженных бандитов, многие ездили верхом. Теперь банда переместилась на околицы Кишинева — в Иванчевский лес. Для Бессарабии это бандитское формирование было достаточно крупным.

Только в декабре 1905 года котовцы провели двенадцать рейдов, нападая на царских чиновников, купцов и помещиков (в частности, ограблению подверглась кишиневская квартира Семиградова). Особенно жарким стал январь следующего года. Вначале котовцы попытались напасть на купца Гершковича в Ганчештах, но им не повезло, потому что сын купца сумел выбежать из дома и поднять тревогу. Сбежались соседи, потом подоспела полиция. Лихорадочно отстреливаясь, котовцы едва унесли ноги. Под Рождество банда совершила уже одиннадцать вооруженных ограблений, а с начала года по 16 февраля было совершено почти три десятка грабежей. Иногда в один день они грабили три квартиры или четыре экипажа подряд. Известно, что Котовский напал и на имение своего благодетеля Манук-Бея, после его смерти перешедшее к помещику Назарову.

Историки советских времен с удовольствием описывали революционные подвиги Григория Ивановича: нападение на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, арестованных за участие в беспорядках; нападение на исправника, который вез три десятка винтовок; бой с тридцатью стражниками в Оргиевском лесу, случившийся 6 января. Да, все это происходило на самом деле, но бандитская природа котовцев и их Атамана Адского, или Атамана Ада, как величал себя Котовский, от этого не меняется. В начале 1906 года за его поимку полиция обещала выдать премию в две тысячи рублей.