Легенды Гарсариона: Искра (СИ)

Когда Делан поднял глаза, то обнаружил, что он находится на эшафоте, построенном, видимо, специально для них. Именно для них, потому что больше пленных не было. Остальные удостоились чести и радости погибнуть в бою. Но на эшафоте не было ни пня для отсечения головы, ни виселицы. Были только две колодки.

Не долго пришлось бывшему лидеру мятежа лежать, его подняли и потащили к колодкам. Согнули, засунули голову и руки в отверстия, после чего опустили крышку. Ноги его подгибались, стоять было тяжело, а если он их сгибал, то колодка душила его.

— Жители Эль-Тайена, таллийцы! — заголосил глашатай, вышедший вперед, к краю эшафота. — Эти люди — жестокие преступники и убийцы, предатели, поднявшие мятеж на земле провинции Алсогон! Они учинили восстание, унесшее десятки тысяч жизней, убивали и грабили, насиловали, свергали законную власть наших эпархов и эрлов, воздвигнутых нашим великим королем Экенбертом, да будет его имя вечно в Истине! За их преступления, этих гнусных подонков мятежников ждёт кара! Главари банд убийц и разрушителей будут казнены самым жестоким способом, который изберет принц Ардорф Эстерли!

Толпа завопила. В Делана и Эрмира снова полетела тухлятина и дерьмо.

«Они что, — подумал Делан, — притащили все это с собой в карманах? Специально?»

— Завтра утром будет казнен один из этих людей! И вы, добрые люди Талла, можете стать свидетелями этого исторического события, знаменующего конец мятежа в Алсогоне!

Делан не мог теперь до конца разобраться. И от этой мысли ему стало дурно. Неужели Алсогон все же проиграл? Может, знать снова присягнула Таллу? Может, все эти игры и предательства все же не привели его народ к победе? Неужели эти подонки все же упали в ноги таллийцам…

Глашатай удалился, а толпа продолжила закидывать пленных всяким дерьмом. Делан изо всех сил старался не поднимать голову, но люди метили ему именно в лицо. Один раз даже прилетел здоровый камень, с глухим звуком врезавшись в макушку парню. Боль пронзила голову, а через пару мгновений он увидел, как со слипшихся грязных волос капает кровь. Солдаты, охранявшие эшафот, пресекали попытки убить пленных, и вскоре вообще отодвинули толпу на безопасное расстояние. Делан не сказал бы им спасибо — лучше бы его забили камнями сразу. Так быстрее.

К вечеру стало ещё хуже. И не от людей, которых уже почти не было, а от осеннего холода. На Делане, как и на его тесте, почти не было одежды, так что когда солнце окончательно село, его начал пробирать холод. Тело трясло, сил стоять не было, от чего колени постоянно подкашивались и колодка начинала его душить. Вскоре он решил, что это отличный способ наконец все закончить, но солдаты успели его вытащить. Они утащили его с эшафота в палатку, где стояла печь и отогрели. Даже дали кусок хлеба, который он не взял. И даже не потому, что не хотел, просто не было сил. Так он и отключился.

Утром его даже не будили, просто выволокли на эшафот. С противоположной стороны стоял высокий стул, а по обе его стороны — ещё с десяток поменьше. Там сидел сам принц Талла Ардорф, Саннэфея и эрлы. Они сидели во всем своем величии королей, в красивых одеждах, а на фоне, не так далеко, высился огромный замок, даже больше замка в Ваттаве.

Эрмира в колодках Делан не увидел, и в душе мелькнула надежда, что он уже умер и не будет больше терпеть эти мучения.

Но когда его снова заковали, надежды угасли. Эрмира живого вывели перед толпой, и так, чтобы сам Делан его видел. Тесть и зять на секунду встретились взглядом. В лице этого старого изнеможенного человека читалось покорное смирение. Даже радость. Он ведь искренне верил, что встретится со своей женой и дочерью. Нужно только немного потерпеть.

Эрмира поставили на колени лицом к Делану, руки его развели в стороны и привязали к столбам. Сорвали с него остатки его одежды, обнажив грязную спину.

— По приказу принца Талла Ардорфом Эстерли, — провозгласил глашатай, — привести казнь в исполнение!

К тестю подошли два человека в чёрных туниках, на руках их были перчатки, а лица их выглядели так, словно лицо ребенка, который вот-вот получит сладкий апельсин. В руках оба держали плети со множеством нитей, на конце каждой из них блестел металлический наконечник.

Эрмир поднял впалые уставшие глаза на зятя, впившись в него взглядом. Делан своего тоже не отводил. Если на то пошло, то он будет с тестем до последнего, не отвернется и не оставит его.

— Секи! — рявкнул кто-то.

Свистнула плеть, с жутким шлепком ударив по спине Эрмира. Его вывернуло, все мышцы напряглись, глаза раскрылись, изнутри донесся сдавленный тон. Толпа радостно загалдела. Снова свист и удар, Эрмир встрепенулся. Делан почти чувствовал каждый удар на себе. Снова свист и шлепок, и снова и снова. Эрмир корежился, и стонал, сжав зубы, но кричать он не стал. Его били до тех пор, пока его не перестал кончится, а просто повис на веревках, державших его руки.

— Стоп! — провозгласил глашатай, с омерзением смотря на спину Эрмира. Сглотнув, он продолжил: — Дальше!