Легенды и мифы Древнего Востока

Когда род людской создавали боги,Смерть они приказали роду людскомуИ в своих руках жизнь сохранили.Ты, Гильгамеш, наполни свой желудок,Забавляйся ты и днем, и ночью,Каждый день устраивай праздник,Каждый день будь доволен и весел,Пусть твои одеянья будут пышны,

Голова умащена, омыто тело,Любуйся ребенком, твою хватающим руку,Пусть к твоей груди припадет супруга!

— Чем-то подобным я занимался, пока не потерял Энкиду, — глухо проговорил Гильгамеш. — А теперь скажи — где мне найти Утнапишти? Лежит ли путь к нему по суше или по морю?

— Только лодочник Уршанаби знает путь к жилищу Утнапишти Дальнего, — отвечала Сидури. — На краю леса, возле моря, Уршанаби держит свои каменные обереги; время от времени он приплывает сюда, чтобы поохотиться в чаще на огромного змея…

Не успела она договорить, как Гильгамеш вскочил и бросился к лесу, но ни в чаще, ни на прибрежном песке не смог найти Уршанаби. Тогда в приступе гневного буйства герой разнес на куски каменных идолов, стоявших у моря; выследил в зарослях и голыми руками удушил огромного змея; а потом, не зная, что бы еще сотворить, принялся вырывать с корнем высокое дерево… И тут за его спиной кто-то укоризненно произнес:

— Зря ты разбил моих идолов, Гильгамеш! Сидури сказала — ты хочешь попасть к Утнапишти, но без оберегов нам не пересечь океана смерти…

— Так это ты — лодочник Уршанаби?! — воскликнул герой, обернувшись и увидев юношу с веслом в руках.

— Он самый, — юноша взглянул на мертвого змея у ног Гильгамеша, завязанного на три замысловатых узла, и воздержался от дальнейших упреков. — Ладно, раз ты лишил нас оберегов, попробуем придумать что-нибудь другое. Отправляйся-ка в лес и наруби там сто двадцать шестов длиной по пятнадцать саженей. Будешь гнать ими лодку, да смотри, чтобы рука твоя при этом даже слегка не коснулась воды!

И Гильгамеш с Уршанаби пустились в длинный путь по черным водам океана смерти. На двенадцатый день сломался последний шест; тогда Гильгамеш сделал из обломка мачту, поставил парус из звериной шкуры, служившей ему плащом, и лодка заскользила дальше по смоляным волнам.

Утнапишти Дальний издалека приметил диковинное судно и удивленно пробормотал:

— Почему поломаны жерди судна?Кто-то, мне неподвластный, стоит на судне.Не совсем человек он стороной правой,Я смотрю и вижу, не совсем человек он!

Но — человек или не человек — Утнапишти и его жена столько времени не видели ни единой живой души, кроме Уршанаби, что любого гостя готовы были встретить с распростертыми объятьями. Они радостно приветствовали Гильгамеша, едва тот выпрыгнул на песок, и увлекли в дом, где стали потчевать вкусными яствами.

— Значит, ты хочешь добиться бессмертия? — покачал головой Утнапишти, когда гость ответил на расспросы хлебосольных хозяев. — Эх, Гильгамеш, вот тебе мой совет — не трать годы на поиски невозможного! В нашем мире все имеет свои пределы, и этот древний закон никто ради тебя не изменит.

Навсегда ли мы строим домы? Трудимся навсегда ли?Навсегда ли друг с другом расстаются братья?Навсегда ли ненависть входит в сердце?Навсегда ли реки заливают равнины?Навсегда ли птицы увидели солнце?Нет с давнишних пор на земле бессмертья,Мертвый и спящий друг с другом схожи,Оба не знают лика смерти.

Властелин и слуга равны пред нею,Ануннаки, великие боги, ее скрывают,Мамету, госпожа судеб, управляет с ними,Жизнь или смерть они указуют,Не дают угадать смертного часа!

XI

— Но тогда как же ты? — упрямо вскричал Гильгамеш. — Я гляжу на тебя и вижу, что ты ничем не отличаешься от прочих смертных! Ты точно так же ешь и пьешь, как и все люди, так же чихаешь и так же бранишься, споткнувшись! Так за что тебя и твою супругу боги одарили бессмертием?

Переглянувшись с женой, Утнапишти отодвинул тарелку и встал.

— Что ж, я расскажу тебе, как это случилось. Пойдем, полюбуемся на закат — здесь, за краем света, у нас вдоволь хлеба, но немного зрелищ…