Легенды и мифы Невского проспекта

Официально считается, что инициатором Постановления был секретарь ЦК ВКП(б), отвечавший за культуру и искусство, А.А. Жданов. С Ахматовой у него были старые счеты. Еще накануне Великой Отечественной войны он собирался обрушить на нее всю мощь партийной идеологии. Ахматова раздражала. Она была независима, да и писала Бог знает что. Фаине Раневской молва приписывает анекдот, который будто бы и в самом деле произошел с Анной Ахматовой. В 1940 году Анне Андреевне удалось опубликовать ставшие ныне хрестоматийными четыре строчки:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Тогда же она должна была прочитать стихи по радио. Но секретарь Ленинградского обкома по пропаганде написал на экземпляре стихотворения резолюцию: «Надо писать о полезных злаках, о ржи, о пшенице, а не о сорняках». У советской власти и вправду были серьезные претензии к Анне Андреевне.

Спас Ахматову, как рассказывает легенда, опубликованная поэтом Анатолием Найманом, хорошо знавшим Анну Андреевну, не кто иной как министр иностранных дел фашистской Германии Иоахим Риббентроп. По происхождению он был петербургским немцем. Однажды, уже будучи крупным фашистским государственным деятелем, Риббентроп посетил с официальным визитом Советский Союз. Проезжая в сопровождении министра иностранных дел В.М. Молотова по Невскому проспекту в Ленинграде, Риббентроп, который, оказывается, был знаком с Молотовым по школе, спросил у него: «Вячеслав, а как поживает кумир нашей молодости, поэт, которого мы боготворили, как поживает Анна Ахматова?». – «Да вот проштрафилась, пришлось принять о ней постановление ЦК». – «Ну, ты уж похлопочи за нее ради меня». Молотову пришлось пообещать. Будто бы тогда он обратился к Жданову, и Ахматова в тот раз была спасена.

Согласно другой легенде, опала с Ахматовой была снята по другой причине. Будто бы Сталин однажды заметил, что его дочь Светлана переписывает в тетрадку чьи-то стихи. «Чьи это?» – проходя мимо, поинтересовался отец. «Ахматовой». – «А зачем переписывать, возьми книгу». – «Так ведь не издают», – наивно попыталась оправдаться Светлана. Сталин ничего не ответил, но стихи Ахматовой очень скоро вновь появились в печати.

Отыгрался Жданов в 1946 году, хотя, согласно легенде, это произошло не по его инициативе, а с подачи Сталина. Поводом послужило событие, в те времена считавшееся из ряда вон выходящим. Молодой и недостаточно опытный сотрудник английского посольства в Москве Исайя Берлин в ноябре 1945 года решил посетить Ахматову в Ленинграде. О встрече тут же доложили Сталину. Узнав, что Берлин засиделся у поэтессы до утра, Сталин разразился гневной тирадой: «Так, значит, наша монахиня принимает у себя иностранных шпионов!». Все остальное было делом техники опытного Жданова.

Складывалось впечатление, что имя Ахматовой буквально преследовало Сталина. Так, по одной из легенд, он лично вписал фамилию поэтессы в список лиц, подлежащих обязательной эвакуации из Ленинграда в первые дни войны. Неясно только, чего больше боялся Сталин – возможного сотрудничества Ахматовой с немцами в случае вступления их в Ленинград или дурного влияния поэзии Ахматовой на боевой дух ленинградцев. А сразу после войны, когда Ахматова активно выступала на вечерах поэзии в Москве и в Ленинграде, Сталин, узнав, что при ее появлении на сцене зал в едином порыве вставал, будто бы зловеще спросил: «Кто организовал вставание?». Знать, понимал, что такой ритуал единодушного «вставания», во-первых, может быть только «организован» и, во-вторых, должен быть организован только при его, Сталина, появлении.

Трижды подвергался аресту сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева, Лев Гумилев, или «ГумиЛевушка», как его называли близкие. Первый раз он был доставлен в «Кресты» прямо с занятий на историческом факультете Ленинградского университета в 1935 году. Вторично был арестован в 1938 году. Затем – в 1949-м.