Легенды и мифы Невского проспекта

Кафе-автомат и тротуар Невского проспекта перед ним одно время стали излюбленным местом схода ленинградских глухонемых. Здесь они встречались, проводили досуг, обменивались информацией, искали работу. До сих пор об этом микрорайоне говорят: «Биржа глухонемых», по аналогии с существовавшей на этом перекрестке в первой четверти XVIII века одной из многочисленных петербургских бирж по предложению и спросу рабочей силы. Спрос во многом удовлетворялся крестьянами, которых нужда и необходимость внести оброк гнала из окрестных деревень в город. Поиск работы начинался с обязательной регистрации в Конторе адресов, где прибывшие получали временный вид на жительство и адреса петербургских бирж труда. Их было несколько. Плотники и каменщики предлагали себя на Сенной площади, кухарки терпеливо ожидали своих будущих хозяев на Никольском рынке, лакеи и садовники – у Синего моста. Особую категорию составляли поденщики, не имевшие специальности и бравшиеся за любую работу. Их можно было нанять на перекрестке Литейного и Невского проспектов, на так называемой «Вшивой бирже», где среди беспорядочной толпы работников и нанимателей сновали услужливые уличные парикмахеры, готовые за незначительную плату сделать стрижки тут же, на тумбе тротуара.

С тех пор утекло много воды. Парикмахерское дело давно поставлено на промышленную основу. Парикмахерские салоны заняли прекрасно оборудованные помещения, во множестве разбросанные по всему городу. Однако фольклор именно с Невским проспектом связывает надежды обывателей на приобретение ухоженного и щеголеватого вида:

В парикмахерской на НевскомРаздаются голоса:«Кто последний? Я за вами —

Брить на ж… волоса».

Сегодня кафе-автомата на Невском, 45, не существует. В его помещении расположилось кафе «Макдональдс».

В 1880 году на углу Невского и Владимирского проспектов по проекту архитектора П.Ю. Сюзора строится гостиница, которая вскоре после открытия Николаевской железной дороги между Петербургом и Москвой и строительством Николаевского, ныне Московского, вокзала стала официально называться «Москва». При гостинице работал модный ресторан. Позже гостиницу закрыли, перепланировав все гостиничные площади под ресторан. За рестораном сохранилось название «Москва».

В нижнем этаже, на углу, появилось безымянное кафе, которое тут же в народе получило название «Подмосковье». Иногда его называли по имени некой продавщицы: «У Веры». Затем, если верить фольклору, стены кафе расписал художник Евгений Михнов. На белых кафельных плитках кафе появились огромные «пародийные петухи». Среди постоянных посетителей кафе родилось новое название: «Петушки». Его-то и облюбовала ленинградская неформальная молодежь для своих постоянных встреч. В общение они привнесли свои обычаи и традиции, свои непривычные для непосвященных правила поведения, собственный, раздражающий взрослых, молодежный сленг. Атмосфера в кафе резко противоречила обязательным рекомендациям по проведению культурного досуга и отдыха комсомольцев и молодежи. В ленинградской мифологии появилось название этого места: «На углу всех улиц».

Вскоре у кафе появилось новое неформальное название «Сайгон» с его многочисленными вариантами и модификациями: «Сайг», «Сайгак» и так далее. Согласно общему, широко распространенному мнению, схема создания таких омонимов была традиционно простой. В названии, как это было часто принято в городском фольклоре, зафиксировалась одна из тогдашних горячих точек планеты. В то время шла американо-вьетнамская война, и симпатии молодежи были, конечно, на стороне вьетнамцев.

Но в фольклоре сохранилась и легендарная версия этимологии «Сайгона». Об этом до сих пор с удовольствием рассказывают бывшие «сайгонщики», как они любят себя называть. Вот как об этом повествует легенда. Правила поведения в кафе запрещали курение внутри помещения. Ребята выходили в тесный «предбанник», сразу наполнявшийся густыми облаками дыма, сквозь который не всегда можно было не только видеть, но и слышать. Однажды к ним подошел милиционер: «Что вы тут курите. Безобразие! Какой-то Сайгон устроили». Слово было найдено, а, как известно, «в начале было слово…». Так в ленинградской топонимике появилось одно из самых знаменитых и популярных названий – «Сайгон». Соответственно, постоянные посетители «Сайгона» стали «сайгонщиками» и «сайгонавтами». Иногда пользовались собирательным именем, которым называли все молодежное сообщество, тусовавшееся вокруг «Сайгона»: «Сайгония», или «Страна Сайгония».