Легенды крови и времени

– Моя, – повторил довольный грифон, склевывая мясо.

Запах пищи разбудил дремавшую Табиту. Кошка вылетела на площадку, возмущенная тем, что Агата не позвала ее на пир. Увидев грифона, Табита остановилась как вкопанная.

– Орлы едят кошек? – шепотом спросила я.

– Боже упаси! – испугалась Сара.

Табита была не простой кошкой, а высшей представительницей кошачьего племени и достойным противником нашему пришельцу. Она прошла мимо грифона, даже не обернувшись, потерлась о ноги Агаты, показывая, кому принадлежит демоница, после чего острыми зубками подхватила ломтик мяса и прямиком направилась в свою переноску. Хвост у нее был высоко поднят, словно флаг. Оказавшись внутри, Табита улеглась на мягкую подушку и свернулась серым клубочком, издавая довольное урчание.

Грифон последовал за Табитой, по-птичьи прыгая на передних лапах и по-львиному шагая задними. Войдя в переноску, он тоже лег, защитной дугой изогнул хвост вокруг кошки и закрыл глаза.

Сара захлопнула дверцу.

Грифон приоткрыл один глаз, с кошачьим изяществом потянулся, просунув когтистую лапу сквозь металлические прутья дверцы, после чего погрузился в сон.

– Он что, мурлыкает? – спросила Агата, прислушиваясь к звукам, доносящимся из переноски.

– Это скорее Табита, – ответила я. – У грифонов птичье устройство голосового аппарата, и мурлыкать они не могут.

Из недр переноски послышался громкий храп.

– Табита, кто ж еще, – с оттенком гордости сказала Сара.

И опять Мэтью нашел меня в библиотеке. На этот раз я рылась в книгах по мифологии, разыскивая сведения по уходу за грифонами и их кормлению. Наши призраки-библиотекари, исполненные решимости мне помочь, постоянно подсовывали одну и ту же книгу.

– Еще раз спасибо, но Плиний всего лишь считал грифонов выдумкой, – сказала я колышущемуся облачку, возвращая книгу на полку. – Поскольку у нас внизу обитает вполне реальный грифон, рассуждения Плиния меня не занимают. Исидор Севильский куда полезнее. И ты был бы мне куда полезнее, если бы пошел и упорядочил словари.

– Я так понимаю, грифон доставил вам немало веселых минут, – сказал Мэтью.

Он стоял внизу, положив руку на перила лестницы, ведущей к верхним полкам.

– Боже, опять! – вздохнула я, беря с полки и открывая древний фолиант. – Еще один экземпляр «Физиолога». Этот датирован десятым веком. Седьмой по счету. Сколько одинаковых книг требовалось Филиппу?

– Авторам бывает не устоять перед искушением собрать как можно больше экземпляров своих трудов, – ответил Мэтью, с кошачьей стремительностью поднимаясь ко мне. – Во всяком случае, мне так говорили. Утверждать не могу, поскольку сам ничего не публиковал. Но у тебя, насколько помню, есть не менее двух экземпляров твоих публикаций.

– Не намекаешь ли ты на то, что твой отец был автором самого впечатляющего бестиария, написанного в западной традиции? – ошеломленно спросила я, застыв с седьмым экземпляром в руках.

– Тебе лучше, чем мне, известно о важности этого сочинения. Помню, что Филипп чрезвычайно гордился своей книгой. Он скупал все экземпляры, какие ему встречались. По правде говоря, отец сам в значительной мере способствовал успеху «Физиолога», – сказал Мэтью, забирая у меня книгу. – А ты не хочешь рассказать, почему в кладовой сидит грифон?

– Потому что его нельзя поместить в конюшню. Грифоны не ладят с лошадьми. – Я перелистала очередную книгу, снятую с полки. – Ламберт из Сент-Омера. Кто это?

– Бенедиктинский клирик. Кажется, друг Герберта. Жил где-то к северу отсюда, – сказал Мэтью, забирая у меня и эту книгу.

– Неужели в Средние века было полным-полно составителей зоологических энциклопедий? Тогда почему никто не затрагивал таких важных тем, как размеры, которых достигают взрослые грифоны? Почему не написали, чем их кормить и как с ними обращаться? – Я продолжала рыться на полках, не изменяя своей всегдашней убежденности, что книги подскажут мне ответы.

– Думаю, немногие видели грифона на близком расстоянии, а видевшие не считали этих созданий домашними зверюшками. – Темная жилка на лбу Мэтью слегка подрагивала, показывая, что мой муж раздражен. – И вообще, Диана, что тебя надоумило вызвать грифона? Почему ты не можешь отправить его обратно?

– Потому что это не мой грифон.

Я была настроена и дальше исследовать содержимое полок, отделяя бестиарии от книг о сказочных землях, древних богах и богинях и житийных повествований о христианских святых. Но Мэтью загородил собой книги, явно намереваясь прервать мои ученые изыскания.

– Выходит, грифон и в самом деле – фамильяр Филиппа, – растерянно произнес Мэтью. – Сара мне так и сказала, но я не поверил ей.

Фамильяры появлялись, когда прядильщики ткали свои первые заклинания. Они были чем-то вроде дополнительных колесиков на детском велосипеде, направляя ход развития непредсказуемых способностей прядильщика.

– Возможно. Но наши дети – Светлорожденные, а не прядильщики.

– А много ли мы знаем о Светлорожденных и их способностях? – спросил Мэтью.

– Немного, – призналась я.