Легенды ночных стражей 5: Река ветра

— Это я-то консервативен? Тащусь за трехсотдвадцатипятилетней голубой совой из сверкающего каменного дворца, населенного нелетающими драконовыми совами, в некую совитель, чтобы побеседовать там с Глаукс знает кем — и после этого я же еще и консервативен? — со всевозрастающим изумлением воскликнул Сумрак.

— Хрит! — внезапно воскликнула Отулисса. — Наконец-то я поняла.

— Что поняла? — спросил Мартин, летевший под ее левым крылом для защиты от встречного ветра.

— Слово. Точнее, то, что оно означает.

— Да? — переспросил Сумрак. — И что же оно означает?

— На старом кракиш это означало самую сокровенную часть совиного мускульного желудка. Из этого следует, что связи между Северными королевствами и этим миром были намного более тесными, чем мы думали.

Теперь ветер со свистом проносился над вздыбленной мешаниной ледяных скал, вершин и пиков, почти не отличимых от пейзажей Северных королевств, особенно до времен первого Великого таяния, случившегося сразу после Легендарной эпохи. Тогда теплый ветер с юга, отклонившись от своего привычного течения, стал месяц за месяцем, год за годом дуть надо льдами Севера, так что огромные ледники, айсберги и глетчеры начали таять. Но сейчас, пролетая над этой холодной суровой землей, совы чувствовали, как ветер расползается над узкими долинами, взвивается над ледяными и каменными скалами, создавая могучую область высокого давления, лететь в которой было довольно затруднительно.

— Осторожнее! — крикнул Тенгшу.

— Осторожнее! — во весь голос провизжала Руби. Сама она просто наслаждалась этими ветрами и летела, словно одержимая.

— Вернись в строй, Руби! — рявкнул Корин. — Это не игра и не прогулка на самокатах!

Самокатами совы Пяти царств называли стремительные береговые ветра, которые в определенное время года обрушивались на остров Хуула, устраивая грандиозную потеху для всех Ночных стражей.

Внезапно над горами разнесся громкий удар гонга. Сорен почувствовал, как сокращаются его ушные щели. Оглушительный звук потряс сов до самого пуха и эхом прокатился по их полым костям.

— Не тревожьтесь! — прогремел Тенгшу. — Это всего лишь гун ветра.

— Гун ветра? — дрожа, переспросил Мартин.

— На нашем языке это означает «последний крик могучего ветра». Он вырывается из узкой трещины прямо под нами и выходит на свободу.

Теперь внизу показалась высокая нагорная равнина. Горные пики, вздымавшиеся у ее дальнего края, были намного выше тех, которые совы оставили позади. Острые вершины, словно зазубренные лезвия ножей, кромсали низкое небо. Воздух был настолько прозрачен, что путники без труда разглядели вдали сов, поднявшихся в ночное небо, и воздушный цюй, плясавший в потоках лунного света над их головами.

— Они ведь умеют летать, правда? — спросила Руби.

— Конечно! Это их молитвенный цюй. В третий час смерти дня и первую четверть рождения ночи здешние совы возносят молитвы богам ветра и рождения ночи.

— Боги ветра? Боги рождения ночи? — переспросил Сорен. — Они похожи на Глаукса?

— Они и есть Глаукс, — ответил Тенгшу. — В нашем мире мы называем их «хирр Глаукса», что означает…

— Много ликов Глаукса, это на старом кракиш, — еле слышно прошептала Отулисса и подумала: «Что за мир ждет нас под этими небесами?»

Удар гонга прокатился над землей, когда совы, оставив за спиной горы, опустились на каменную площадку возле глубокого отверстия в горах. Стая сов, которых Тенгшу назвал пику, вылетела поприветствовать гостей. Эти совы разительно отличались от обитателей дворца Панцю. Бахромка на их к

Рыльях была коротко подстрижена, а на совершенно лысых макушках гордо торчало по единственному ярко-синему перу.

— Просто не понимаю, как они ухитряются летать? — шепнула Сорену Гильфи. Однако эти совы, безусловно, летали, причем делали это без помощи цюй. Даже издалека было видно, что это они направляют цюй, а не наоборот. Вскоре пику опустились на площадку, удерживая свои цюй за спинами. Подойдя ближе, они первым делом глубоко поклонились Тенгшу.

Затем один из пику, во всем, кроме окраски, похожий на мохноногого сыча, вышел вперед и сказал:

— Хи нао, цюй-дун Тенгшу.

— Таким образом он приветствует Тенгшу, знатока цюй, — прошептала Отулисса. Тем временем пику повернулся к га'хуульским совам, поклонился и, вежливо приветствовав их, знаком пригласил следовать за собой.

— Сейчас мы отправимся ко хриту.

Они вошли под свод пещеры. Внутренность этой горы разительно отличалась от сверкающих палат дворца Панцю. Здесь путников не ослепляло буйство красок, а единственными кристаллами были кристаллы холодного льда. Но благодаря огромным факелам, пропитанным маслом яков, большая часть льда растаяла, обнажив красивые стены из серого камня с прожилками белого кварца.