Легенды о проклятых. Безликий

Они кричали на гортанном и непонятном языке, они швыряли под ноги его коня засушенные цветы. Проклятые изменники. Цветы шаарин цветут летом. Это означало только одно – они хранили их. Они ждали, когда этот жуткий монстр в железной маске войдет в город…чтобы приветствовать его алыми цветами победы. И страшная догадка пронизала мозг – они сами открыли ему ворота. Нет предателя – они все предатели. Это они впустили проклятого валласара в мой город. И этот язык…он говорит с ними на запрещенном языке. Том самом, который должен был исчезнуть навсегда с объединённых королевств. Он не может быть сыном Альмира дас Даала. Не может! Потому что если это правда, то… Я чувствовала, как вместе с телом замерзает все внутри от предчувствия катастрофы. Ведь это война. Война, о которой не знает ни мой отец, ни братья. Война, которая уже началась здесь и сейчас. И у проклятого валласара есть фора и козырь…Этот козырь, несомненно, я.

Меид пришпорил коня и двинулся по вымощенной камнем дороге к замку, продолжая тянуть за собой цепь с пленными.

- Я привез вам трофеи – трусливых солдат Ода Первого, сдавших мне свое оружие в обмен на жизнь. Если они не присягнут мне в верности и не отрекутся от своей веры, то на рассвете мы сдерем с них кожу живьем и подвесим на кольях вместе со знаменами их велиара.

Люди швыряли в нас лед и комья снега с грязью. Те, кто постарше посылали нам проклятия, а подростки норовили попасть камнями в головы, в лица и, если им это удавалось, триумфально выли и вопили. Толпа восторженно скандировала имя самозванца и вопила на двух языках, озверевшая от запаха крови, предвкушая зрелища и праздник.

Кто-то содрал с моей головы платок и на секунду голоса стихли, а потом началась вакханалия, какое-то дикое безумие. Все эти люди рванули ко мне, пытаясь пробиться сквозь ряды воинов в черном.

- Да это же дочь Ода! Шеана! Проклятая шеана! Чтоб ты сдохла шлюха лассарская!

- Дочь Ода у нас в плену! Она хочет последовать за своим братом! Она  хочет, чтоб ее подвесили на крючья и сожгли живьем!

-Сжечь! В костер её! Разорвать на части шеану! Сжечь!

Лица их исказились ненавистью. Я никогда не видела такой отчаянной злобы и презрения. Они жаждали моей крови и смерти. Если бы могли прорваться сквозь плотные ряды меидов, они бы разодрали меня на части, невзирая на опасность обжечься. Они плевались и поднимали три пальца в воздух. Позже я узнаю, что это означает на их языке проклятие. Они проклинали меня. И я с горечью поняла, что, когда убили моего брата, все эти люди радовались его смерти. Его не приняли в Валласе. Все письма, что он писал мне отсюда, были ложью. Не было никаких венков из алой шаарин, не было песнопений у костров и хлеба с солью. Они все жаждали его смерти. Нет! Отец не объединил два королевства, он всего лишь загнал стихию в недра страха и сковал оковами рабства, и сейчас она вырвалась на свободу, грозясь поглотить под собой нас всех.

- Отдайте её нам! Лассарскую шлюху нам!

В тот же момент кто-то дернул меня к себе, и я увидела лицо одного из людей меида. Того самого, который сопровождал Фао дас Ангро, того, кто привел его в ловушку. Саяр быстро расстегнул на мне ошейник и браслеты на руках и ногах. Я со стоном схватилась за истерзанное горло и посмотрела на окровавленные пальцы.

- Идите за мной. Иначе они разорвут вас на части.

Закрывая собой от разъяренной толпы, воин потащил меня, удерживая под руку в сторону замка. Я оглядывалась в поисках Моран, но так и не увидела ее среди толпы.

***

Он вел меня по длинной узкой лестнице вниз, в темницы Адвера, вдоль влажных от сырости стен, и я чувствовала, как силы покидают мое тело и, когда споткнулась в очередной раз, воин поднял меня на руки, но я тут же впилась ему в шею ногтями, и он, взвыв от боли, отшвырнул меня с такой силой, что я покатилась по ступеням, чувствуя, как потемнело в глазах от ударов.

- Проклятье! – завопил он, трогая затылок, а я вскочила на ноги, тяжело дыша, и, глядя ему в глаза, прошипела:

- Это, чтоб ты никогда не забывал, что ко мне нельзя прикасаться, и хозяину своему скажи, если кто приблизится – сожгу!

Воин стиснул челюсти и шумно выдохнул.

- У меня приказ закрыть вас в темнице, и я его выполню, даже если мне придется для этого отрубить вам руки.

Выдернул меч из ножен и двинулся на меня.

- Пошла. Вперед.

- Так руби, проклятый ублюдок! Чего ты ждешь? Я никуда не пойду. Ты никто, чтобы приказывать дочери Ода Великого! Пусть мне приказывает равный мне, а не грязный, вонючий плебей.

- Отрубит, если я ему прикажу это сделать.

Голос Рейна Даала заставил меня вздрогнуть и вжаться в стену, я увидела, как он спустился по лестнице, удерживая факел в руке. Блики от огня плясали по его черной маске, отражаясь в блестящем металле и в глазах, как всегда, непроницаемых и страшных.

- Иди, Саяр, празднуй победу с остальными. Я сам разберусь с велеарией, как равный ей.