Легенды о проклятых. Безликий

- Что? – я думал мне послышалось. Ей удалось меня удивить. Удивить настолько, что я, приподняв одну бровь, смотрел на это создание и не мог понять – это реально безрассудная смелость или она просто идиотка?

- Возьми меня с собой.

- Ты в своем уме, малыш? Зачем ты мне? Там куда я еду, тебя сожрут и не заметят. Мне не нужен хвостик и без тебя проблем хватает. Катись-ка ты домой по добру по-здорову.

Её маленькие кулачки сжались. Забавно, но она настроена решительно. Какую-то часть меня это восхитило. Люблю сумасбродных. С ними интереснее.

- Я вернусь сюда снова, а тебя здесь уже не будет. Кто знает, может на этот раз мне так не повезет, и волки проглотят меня живьем? А может у меня все получится и тогда Кристина вернется домой без твоей помощи!

- Ты мне ставишь условия? Девочка, для меня ты просто пыль. Жалкая тростинка. Почему ты решила, что меня волнует твоя жизнь?

Хотелось много чего добавить насколько мне плевать и на нее, и на ее семейство в целом.

- Потому что мой отец – твой родной брат. Я не помешаю. Я буду тихой и молчаливой. Возьми меня с собой, пожалуйста!

Неплохо. Все же не дурочка. Понимает на что давить. Немного наивно, точнее очень наивно, но совсем не глупо.

- Ненормальная! Ты хоть понимаешь во что лезешь?

- Понимаю, даже лучше, чем ты себе представляешь. Я хочу помочь сестре и пойду ради этого на все. А ты возьмешь меня с собой. Вот увидишь – я еще пригожусь тебе.

Осмотрел ее с ног до головы. Хрупкая, худенькая, прозрачная. Несомненно, красивая. Когда немного подрастет будет очень даже привлекательной. Но сейчас она может лишь сойти за десерт. Вкусный, но очень маленький. А с другой стороны – эта ненормальная может и правда прийти обратно и тогда ею полакомятся не только волки, а возможно и ликаны. И мне, мать ее, придется думать, как вытащить обеих дочерей Влада, а не одну. Черт с ней. Возьму с собой. Очень быстро она сама захочет, чтоб я отвез ее к папочке.

- Сомневаюсь. Разве что на завтрак или легкую закуску. Впрочем, ты настолько мала, что мне твоей крови не хватит даже на это. Но черт подери, у меня нет времени на раздумья. Клянусь, что ты пожалеешь о своей просьбе. Твоя жизнь с этого момента перестанет быть такой как раньше. Возможно, она превратиться в ад. Как только передумаешь – скажешь, я отправлю тебя обратно.

От восторга ее сердце забилось так быстро, что мне снова пришлось утихомирить голодного Зверя, который реагировал на пульсацию ее крови. Я даже не подозревал, что именно с этой встречи Зверь всегда будет реагировать только на нее, только на этот запах, на это сердцебиение. Его личный манок. Смертельный для нас обоих.

- Ненавижу, когда меня шантажируют, малышка. Смотри не пожалей о своей просьбе, потому что с этого момента твоя сказка кончилась. Поедешь со мной.

Хоть раз мне помешаешь – убью тебя лично! Папа не поможет, поняла?

Ничего она не поняла, да и я тогда совершенно ничего не понял, особенно того, что с этого момента начнется обратный отсчет до моего собственного персонального безумия.

ГЛАВА 11. ОД ПЕРВЫЙ

Я растянулся в мягком кресле и задумчиво смотрел на спящую Марианну. Час назад принес ее в спальню и заставил выпить стакан виски. Влил насильно в горло и удерживал за подбородок, пока не проглотила, чтобы она успокоилась. Девчонка билась в истерике, умоляла спасти жизнь Люциферу, коню Вудворта. Дьявольской твари с огненными глазами, привезенной из Мендемая через Арказар.

Тогда я сам не понял, как странно отреагировал на ее боль. Я, тот, для кого женские слезы были любимым лакомством. Как же я обожал слизывать их с нежных щек, когда они рыдали от наслаждения в моих руках, подо мной или в момент, когда рыдали от боли и от понимания, что скоро умрут в моих руках. Соль смешивалась с металлическим привкусом их крови.

Я уже давно не видел, чтобы кто-то плакал из-за смерти животного. В моем мире не плачут даже за близкими, потому что все эфемерно и фальшиво. Любовь – бред, привязанность – выгода, верность – вообще несуществующая субстанция. Каждый прячется под маской, а то и под несколькими. Закон маскарада действует и внутри самого Братства. Мне вспомнилось как давно, когда я был еще ребенком, мать запретила принести в дом больного волчонка. Я нашел его у кромки леса с перебитыми лапами. Все закончилось печально – я перебил ему шейные позвонки, чтоб не мучился, а детская трагедия все еще осталась в далеких уголках памяти. Как и самое первое убийство. Тогда они еще не приносили мне наслаждения. Тогда я еще мог плакать и жалеть.

Я испытывал довольно странные чувства рядом с ней. Совершенно мне незнакомые. Дикие для моей сущности. Мне захотелось ее оберегать, защищать. Заботиться о ней, как о несмышленом ребенке. А еще меня дьявольски беспокоила мысль о том, кто такая Марианна? В ней есть какая-то сущность. Она не просто смертная.