Легенды о проклятых. Безликий

- Ты больной психопат. Когда ты будешь подыхать от меча моего отца я буду плевать тебе в лицо до последнего твоего вздоха. Ты не получишь ни меня, ни Лассар. НИКОГДА! Запомни – никогда! Слово Одейи Вийяр!

- Не бросайся словами, шеанна. И запомни у каждого есть что терять. Без исключения у каждого. А терять – это больно. Когда начнешь терять ты поймешь, что ничего в этом мире не стоит дороже того, что составляет смысл твоей жизни. Ты не знаешь меня… а я знаю о тебе все. И я начну отнимать. Ты готова отдать, Одейя? Чем ты готова пожертвовать? Мы начнем с десяти лассарских воинов. Твоих верных воинов. Сегодня вечером их казнят на площади.

- И чем ты лучше моего отца? Чем? – наконец-то закричала отчаянно и с яростью. В бессилии и ужасе. А я вдохнул полной грудью эти эмоции, меня от них зашатало, как пьяного. Вот теперь намного лучше. Заплачь. Я бы слизал каждую слезинку с твоих щек.

- Ничем. Я хуже. В тысячу раз хуже. Запомни это и вспоминай каждый раз, когда решишь ответить мне отказом. За каждую отнятую жизнь – я отниму десять. Но ты можешь сократить количество жертв. Подумай об этом деса Вийяр. Отсюда ты выйдешь либо моей женой, либо не выйдешь никогда. Если ты так любишь свой народ, а не бросаешься пафосными словами – ты сделаешь правильный выбор. А теперь посиди здесь до вечера и подумай. Тебя выведут посмотреть на казнь.

Я втолкнул ее в одну из клеток, удерживая за волосы подтянул к стене, надевая ошейник. Когда уходил услышал, как она звякнула цепью и в бессилии дернула прутья решетки.

***

- Да, теоретически это возможно, - Фао нажимал на хлеб с салом и громко чавкая, запивал вином. – я только не пойму зачем вам это нужно? Два разных народа, две религии.

Я ударил кулаком по столу и бокал с вином скатился на пол, а он подавился хлебом.

- Тебе не нужно что-то понимать.

Если бы не его ряса и сан, так нужный мне на данном этапе, я бы убил его одним из первых, а не кормил хлебом с салом в этой чистенькой келье для астрелей.

- Если это месть, то она могла бы быть гениальной, мой дас. Хотя и не выполнимой. Более жестокую расплату трудно придумать при условии, что кто-либо проведет это действо.

Он поднял бокал с пола и снова наполнил его вином, а я резко подался вперед.

- Что ты имеешь ввиду?

- А то, что Лассар никогда не примет этот брак. Этот союз никогда не станет легальным на территории Лассара. Отрекшуюся ниаду забью камнями едва она войдет в город. И никто. Ни один закон или могущественный покровитель не спасет ее от праведного гнева религиозных фанатиков. Если бы вы совершили это и отправили ее после домой – то не придумать участь страшнее, чем эта.

Я отобрал у него бутыль и приложился к вину, вытер рот тыльной стороной ладони.

- Значит она не вернется в Лассар. А ты будешь держать свой поганый язык за зубами.

Фао посмотрел на меня в недоумении и надкусил хлеб, поднятый с пола. Жирного урода не кормили целый день и теперь он пожирал даже крошки со стола.

- Я молчу… всегда молчу. Фао никогда не болтает лишнего, - и вдруг он застыл с ломтем хлеба у рта, - А при чем здесь я?

- При том! Ритуал исполнишь ты. Срежешь с нее это клеймо.

- Я? Нееет! Я не могу! Нееет! – он затрясся мелкой дрожью, как жалкая псина, - Меня покарают! Я не могу!

В эту секунду я сгреб его за шиворот и протянул к себе по столу.

- Ты сделаешь так, как я тебе скажу. Проведешь ритуал. Ты убедишь каждую псину в том, что этот брак более, чем законный. Иначе я сдеру с тебя шкуру живьем и сошью из нее ремни для моих воинов. Она у тебя просаленная и толстая. В самый раз удерживать тяжелые ножны.

Он быстро и коротко закивал, не смея дышать мне в лицо, а я медленно разжал пальцы и толкнул его обратно на стул. Сзади откашлялся Саяр и поставил на стол еще один бокал.

- После отречения ее кожа будет обжигать так же, как и раньше?

Астрель тяжело дышал и сделал несколько глотков из бокала. Его все ещё продолжало трясти.

- Никто никогда не отрекался. Я не знаю. Существует старая легенда, что ниада позволит прикоснуться к себе лишь тому, кого захочет сама. Но никто не проверял на деле. Ниада невеста Иллина и только он может ее касаться.

- Где держат остальных ниад, прошедших постриг?

Он смотрел на меня округлившимися глазами:

- Нам не задают таких вопросов. Это тайна Храма.

- Я задал. Отвечай!

Астрель несколько раз оглянулся, а потом осенил себя звездой.

- Тайна Храма священна. Я поплачусь, если выдам её.

- Ты поплатишься, если хотя бы еще раз мне откажешь.

- Он забирает их, - прошептал астрель и снова несколько раз оглянулся, хотя его келья была совершенно пуста и окно, под самым потолком, уходило на внешнюю сторону стены. Я бросил взгляд на Саяра и снова повернулся к Фао.

- Кто он?

- Иллин, - снова несколько звезд и дрожащий подбородок. – раз в три месяца, в полнолуние он приходит за одной из них и уводит с собой.

- Куда? – меня раздражала его лихорадка и капли пота над верхней губой, как и провонявшаяся едким запахом страха, ряса.