Легенды о проклятых. Безликий

- Должны, девочка. Кто-то всегда отвечает за чьи-то грехи. Помни об этом и живи в благодетели и целомудрии. Молись, как твоя мать и поклоняйся Иллину и он сжалится над тобой как сжалился над всеми нами.

- Иногда мне кажется, что его нет. Что это мы придумали себе идола, чтобы во что-то верить. Что на самом деле там, на небе, такая же тьма, как и здесь, на земле и никто нас никогда не спасет.

Отец сильно сжал ее плечи и посмотрел ей в глаза:

- Никогда так не говори. Не богохульствуй. Иллин все слышит и может покарать нас всех за это. Не гневи его, девочка, особенно сейчас, когда он повернулся к нам лицом.

- Благослови отец.

Склонила голову и медленно выдохнула пока отец осенял ее звездой шесть раз.

***

Она вспоминала этот разговор пока ехала в обшарпанной, старой повозке по обледенелой дороге из Талладаса в Реаду. Тила читала пятикнижье, беззвучно шевеля губами, а Лори смотрела в окошко на проносящиеся снежные курганы и одинокие развалившиеся дома, которые давно покинуты жителями. Зимой голод ощущается особенно жестоко. Замерзают водоемы, прячется зверь. Зима – это смерть для голодного Талладаса и она приняла правильное решение.

Ей было страшно. Невыносимо страшно потому что она знала кто такой Од. Потому что этот самый Од когда-то оставил о себе память в Талладасе в виде мертвых женщин и детей, вырезанных в окрестных деревнях за отказ Рона в помощи. Она видела это чудовище на портретах, спрятанных в комнате у матери и содрогалась от ненависти и гадливости, понимая, что тот не только губил свою семью, а еще и пожелал жениться на собственной племяннице. Какое будущее ее ждет? Какими родятся её дети от кровосмешения?

Лори бросила взгляд на Тилу и искренне ей позавидовала – кто-то может находить утешение в молитвах, а ей, выросшей в атмосфере искренней веры и ежедневного посещения Храма, все больше и больше казалось, что нет никакого Иллина и не было никогда. И с каждым днем эти сомнения разрастались все больше и больше. Город хоронил людей, умерших и опухших от голода. Она шла по утрам пешком к площади и содрогалась, видя мертвых детей, повозки с трупами, одичалых оборванных бездомных пожирающих живьем собак и кошек. Где он этот Иллин? Где? Вокруг одна смерть и ужас. Деньги обесценились, жизни не стоили и копейки. Люди убивали за хлеб. В кого ей теперь оставалось верить?

Только в себя. Только в то, что она сможет спасти свой народ от этого безумия, отдав себя в жертву тому, кто это безумие породил.

Вечная ночь. Не имеет значения время суток. Здесь всегда темно и страшно. Даже в лучах солнца, сверкающих в белоснежной корке снега бриллиантовыми бликами- тьма. Жуткая красота ледяного царства смерти.

Она откинулась на спинку сидения и потерла замерзшие пальцы. Как же холодно. А еще несколько дней пути. У них еды хватит четко на дорогу и для лошадей.

- Говорят, в Пераоне совсем иная жизнь. Там открыты таверны и рыночная площадь полна разнообразных вкусностей.

Голос Тилы вырвал из раздумий.

- Говорят, - подтвердила девушка и с жалостью посмотрела на служанку. Немногим старше её самой и такая же худая, бледная.

Как немного их, преданных слуг, добровольно осталось с велиарской семьей. Остальные ушли еще тогда, когда впервые не получили жалование. Сбежали, как крысы с тонущего корабля. Тила не ушла, так же, как и её семья. Они остались верными дому Рона. Но с каждым месяцем таких вот верных оставалось все меньше и меньше и Лори не могла винить их за это.

- Мне иногда снятся по ночам бублики. Хрустящие с румяной корочкой и сахарной пудрой. Помните их продавали на площади?

В животе требовательно заурчало и засосало под ложечкой. Как же она голодна! Это чувство никогда не утихает. Оно становится все навязчивей и мучительней. Ей бы сейчас просто камушек сахара погрызть, а о булочках можно только грезить.

- Да. С разной начинкой. Я любила с клубничным джемом.

- А я с яблочным. Ваш батюшка всегда заказывал их во дворец во время весенних праздников. Мне кажется этой весной они снова появятся…, - Тила вздохнула.

- Обязательно появятся. Марта снова откроет булочную. Все должно наладиться. Талладас восстанет из руин обязательно.

- Вам позволят приезжать домой?

Спросила вкрадчиво и велиария знала почему – Тила надеется увидеть свою семью еще раз. А Лори не на что не надеялась. Надежда живет в тех, кто умеет мечтать. Она уже давно не умела. Да и не о чем мечтать, когда тебе за двадцать и с каждым днем начинаешь все больше понимать, что чудес не бывает, что вокруг только выгода, корысть, лицемерие и жажда наживы, власти. Вот чем правит мир. Что еще можно в нем желать?...Лори желала только двух вещей – жизни своему народу и вот тех самых бубликов о которых вспомнила Тила.

- Не знаю, Тила. Я ничего не знаю. Может быть и позволят.

- Вы же станете велиарой Лассара. Это такая честь. Вам будут поклоняться в каждом уголке света, целовать краешек вашего платья. Как же я хочу увидеть вас в шелке и парче, с распущенными волосами. Ваша матушка заплетала вам в косы цветы, а нам всем казалось, что вы похожи на Ониала.

Лори снова отвернулась к окну.