Легион обреченных

Старик вытащил свой крупнокалиберный пистолет и выстрелил под ноги Майеру, тот подпрыгнул, что походило на своеобразный танец. Штеге, Плутон, я и остальные тоже стали стрелять в землю перед дрожащим, шаркающим офицером.

Когда Майер упал, первая мина взорвалась и подбросила его высоко в воздух. Пять раз падение гауптмана вызывало взрывы.

В воздух полетели осветительные снаряды, потому что разрывы мин встревожили весь сектор. Раздались пулеметные очереди, время от времени глухо стрелял миномет. С немецкой стороны взлетели красные ракеты, дающие сигнал артиллерии открыть заградительный огонь вдоль русских позиций; русские начали обстреливать немецкие. Каждая из сторон решила, что другая собирается атаковать.

Раздался грохот, вздымаемая снарядами земля встала стеной. Мы бросились в воронку и лежали там два часа, пока этот дуэт не утих. Вскоре после этого спрыгнули в свою траншею, и Старик доложил обер-лейтенанту фон Баррингу:

— Герр обер-лейтенант! Унтер-офицер Байер докладывает, что второе отделение вернулось с разведки на минном поле противника. Разведка шла по плану под командованием гауптмана Майера. Гауптман погиб, потому что, несмотря на наши предостережения, продолжал путь по минному полю.

Фон Барринг задумчиво поглядел на нас, взгляд его перемещался от одного к другому, чуть задерживаясь на каждом лице. Я никогда не видел таких добрых и серьезных глаз.

— Гауптман Майер погиб? Что ж, это случается на войне. Унтер-офицер Байер, ведите своих людей обратно в блиндаж. Второе отделение превосходно выполнило свою задачу на минном поле. Я отправлю донесение командиру полка.

Он поднес два пальца к козырьку фуражки и пошел к своему блиндажу.

Старик улыбнулся.

— Пока он жив, охоты на свиней в пятой роте не будет.

— Обратили внимание, какие сальто крутила эта свинья, когда наши мины подкидывали его задницу? — ликующе спросил Порта. — Вот порадовался бы его старый учитель физкультуры, если б видел.

Такой была надгробная речь по гауптману Майеру, немецкому бюргеру, слишком ничтожному, чтобы отличиться на войне.

СПИТЕ ВДОВОЛЬ, РЕБЯТА

— Как? Разве их было не две?

Издав рык, Плутон устремился за Портой и девицами. Вскоре они скрылись, но мы все еще слышали восторженный визг двух полногрудых девиц.

— Теперь часа два их не будет, — сказал Старик со смехом.

Мы снова легли в высокую траву. Лежали, мечтая, наблюдая за дымом от своих трубок. Негромко говорили о товарищах, которых с нами уже не было.

Когда утром входишь со свежего воздуха в переполненную крестьянскую хату, вонь едва не валит тебя с ног, но привыкаешь даже к этому и через несколько минут засыпаешь под аккомпанемент храпа и кашля русских. Мы знали, что хозяйка больна туберкулезом, но что из того? Бациллы принимаешь вместе со всем прочим: вшами, крысами, грязью.

Казалось, что едва мы легли, нас тут же разбудили встающие русские. Порта выругался, но старик ответил спокойно, твердо:

— Заткнись, герр солдат, и спи!

Через час вошла квочка с цыплятами, и когда она прошлась по лицу Порты, он окончательно потерял терпение. Ракетой взлетел из соломы, схватил курицу за шею, стукнул указательным пальцем по клюву, и заорал:

— А ну убирайся отсюда, невоспитанная птица, и забирай свое незаконнорожденное отродье!

Потом вышвырнул квочку в окно и стал выгонять в дверь перепуганных цыплят. К нему подбежала сноха хозяина и подняла визгливый крик.

— Мне нужен покой! — рявкнул Порта и бранил ее, пока она, выйдя из себя, не огрела его половником по голове. Мы покатились со смеху, и Порта совершенно лишился рассудка. В одной рубашке, нижний край которой трепетал вокруг его тощих ног, он погнался за женщиной и выбежал в таком виде во двор. Русские громко захохотали. Вскоре он вернулся запыхавшимся, хлопнул дверью так, что вся хата содрогнулась, высунулся в окно и закричал:

— Я хочу спать, и тот, кто еще меня потревожит, будет застрелен, бах-бах, мертв!

Около полудня мы поднялись, и я принес обед с полевой кухни. Наконец-то там приготовили что-то приличное — бобовый суп. Тарелки наши были наполнены почти до краев, и мы лакали его, словно животные. Вылизав их, мы принялись за пришедшую из дома посылку для Штеге. Там был хрустящий картофель, маленькие пирожные и большой кусок копченой ветчины. Мы понесли все это к столу, который установили в уборной. У Порты была бутылка водки.