Легион Проклятых: Омнибус

— Идите, — приказал Керш Сдирателям.

Ишмаил и Торалех зашли в арку, брат Мика и Леви отворили тяжелые двери и повели группу внутрь небольшого дворца через лестницы обелиска. У приемных покоев, под сводом искусного барельефа, они встретили верховного констебля Колкухона, выкрикивавшего приказы своим гвардейцам. Несколько бойцов стояли у бронзовых дверей покоев понтифика. Остальные нацелили дула своих ружей на пролеты. Небольшая группа гвардейцев повалила на землю каменную статую, чтобы попытаться выбить дверь.

— Хвала Богу-Императору, — произнес Колкухон при появлении Адептус Астартес.

— Что происходит?

— Понтифик внутри уже несколько часов. Мы думали, что он молится, — признался констебль. — Когда дела потребовали его вмешательства, я попытался войти внутрь.

— Заперто?

— Здесь нет замка. Возможно, они заблокированы с другой стороны.

— Там есть кто-то еще?

— Только его главный астропат, — произнес Колкухин.

Кнут облизнул засохшие губы.

— Торалех, Ишмаил, — приказал труп-капитан.

Когда Похоронная Гвардия убрала с пути десантников импровизированный таран, плеть отделения и огромный знаменосец уперли плечи в бронзовые двери. Благодаря сверхчеловеческой силе Сдирателей двери начали поддаваться. Створки слегка разошлись в стороны, издав оглушающий скрежет.

— Забаррикадировано шкафами, — доложил Ишмаил.

— Что? — воскликнул констебль.

Запах серы ударил в ноздри Кнута.

— Вы чувствуете запах? — спросил он.

Чихнув, он почувствовал неестественный аромат озона. То же самое он чувствовал на поле боя, когда одаренные члены библиария сокрушали врагов Императора, черпая энергию из варпа.

— Смрад варпа… — прошипел Шадрат.

— Понтифик! — крикнул Эзраки в дверной проем.

Не услышав ответа, Керш ткнул пальцем в брата Мику, а затем — в каменную стену.

— Стреляй в нее!

Уперев болтер в плечо, ротный чемпион открыл огонь. Когда пыль рассеялась, присутствующие обнаружили огромную дыру в стене и обломки каменной кладки внутри комнаты. Словно торпеда, Керш на полной скорости врезался в стену. Проделав проход, он нырнул внутрь. Перекувыркнувшись, Керш встал на ноги. Труп-капитан отцепил от пояса цепной меч, а другой рукой перехватил короткий клинок, выставив его перед собой. Активировав лезвие модели «Риза», он стал водить им из стороны в сторону, словно факелом во тьме пещеры. Внутри все было объято беспорядком. Прикрывая друг друга, Мика и Леви последовали за труп-капитаном.

— Олифант! — позвал Керш.

Шадрат, Эзраки и Ишмаил зашли последними. Торалех ждал остался за стеной, направив болтер прямо в дыру.

— Рассредоточиться, — приказал труп-капитан, дав знак Сдирателям следовать в приемную понтифику.

— Керш, — позвал апотекарий, привлекая внимание Кнута к обломкам каменных плит, валявшихся на полу перед бронзовой дверью.

Пройдя через обломки, Сдиратели двинулись в тронную залу. Керш, прикрываемый болтерами Леви и Мики, обнаружил обмякшее на троне тело.

— Понтифик? — позвал Кнут.

Не дождавшись ответа, труп-капитан позвал апотекария.

— Эзраки!

Апотекарий, двигавшийся последним, стал пробираться к Кершу. Остальные Сдиратели собрались у двери, готовые открыть огонь. Леви подошел к телу и откинул капюшон, обнаружив под ним главного астропата, взиравшего на Сдирателей пустыми глазницами.

— Без сознания, — произнес апотекарий. — Как и Мелмох.

— Слушайте! — крикнул Керш, поставив скорость вращения зубцов цепного меча на максимум.

Остальные Сдиратели замерли. Просканировав помещение, они услышали слабые стоны.

— Это — снаружи, — произнес Ишмаил.

Керш присоединился к нему на балконе, пытаясь вглядеться в тьму. Под балконом располагался узкий выступ, служащий больше в декоративных, нежели в практических целях. Присмотревшись, Сдиратели обнаружили пальцы, отчаянно хватавшиеся за край выступа. А затем они увидели и самого понтифика, прижавшегося к стене. Увидев Адептус Астартес, Олифант выдохнул с облегчением.

— Олифант! — закричал Керш. — Ишмаил…

Но плеть отделения уже перелез через балюстраду балкона и встал на край выступа.

— Эзраки, — позвал труп-капитан, повернув голову к апотекарию.

Апотекарий оставил брата Леви с бесчувственным астропатом и поспешил к Кершу.

— Он приходит в себя, — произнес Сдиртаель, когда голова астропата начала подергиваться.

Вместо пустых глазниц на Сдирателей взирала пара темных, как ночь, и полных гнева глазных белков. Ошарашенный, брат Леви наблюдал, как из плоти головы марионетки вылезают рога.

— Демо… — начал Леви, но тварь взорвалась, разметав по полу остатки черепа и мозгов.