Легкие миры

В свете вышесказанного совершенно понятно, что милицию нужно переименовать в полицию. Потому что на полюсе М народу много, а на полюсе П – нехватка. Надо перетянуть канат в другую сторону. У нас перевыборы скоро[2]. И надо аккура-а-атненько надавить на народное подсознание: П лучше. Правильнее. Когда

М – народ бьют дубинками и вообще всякие там евсюковы. А когда П – закон и порядок, и чисто как в Европе, и можно смело переходить дорогу на зеленый свет.

Но у меня к властям – городским и федеральным – небольшая просьба / предложение. Понятно, что вы хотите сделать площадь М (Триумфальную) непрохожей и непроезжей, все там забаррикадировать и создать разнообразные неудобства желающим войти в Концертный зал, метро и прочие заведения культур-мультур. Так можно проще, без заборов. Есть хороший заговор, вот отрывочек:

…чтобы «всякие нечистые духи разскакалися и разбежалися от меня, раба Божия, и во свояси, водяной в воду, а лесной в лес, под скрыпучее дерево, под корень, и ветрянный под куст и под холм, а дворовой мамонт насыльный и нахожий, и проклятый диявол и нечистый дух демон на свои на старыя на прежния жилища; и как Господь умудряет слепцы – не видят, а всё знают, так же умудри, Господи, меня, раба Божия, и на нечистых духов…»

Попробуйте.

А оппозиции, в свою очередь, могу предложить заговор против властей: «На выживание кикиморы»:

«Ах, ты гой еси, кикимора домовая, выходи из горюнина дома скорее, а не то заденут тебя калеными прутьями, сожгут огнем-полымем и черной смолой зальют».

А то всё – долой, долой. А хочется поэзии.

Для себя же я подобрала чудную народную молитву:

«Боже страшный, Боже чудный, живый в вышних, сам казни врага своего диавола, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь. Создай, Господи, тихую воду, теплую росу!..»

Ну а можно серебром и чесноком.

Василий Иванович

Вот и еще один гость «Школы злословия» отправился к верхним людям. Василий Иванович Шандыбин, бывший депутат Госдумы, «профессор рабочих наук», колоритный товарищ.

Дураком не был, но считать его особенно умным тоже не за что было. Так, хитрован. Был необразован, гордился этим. Дурковал в Думе, косил под «народного» человека: дрался, толкался, мешал говорить, требовал много бесплатных благ для народа, притворялся, что не понимает, почему бесплатных благ не бывает. А может, и правда не понимал. С удовольствием нес дикую чепуху – ведь народу нести чепуху по традиции разрешается: «если разорить Англию и Америку, деньги рекой потекут в российскую экономику», «советский человек был самым счастливым человеком в мире».

Был коммунистом, а как же.

Похож был на Шрека, знакомые дети его так и звали; по ТВ его часто показывали, очень был фактурный. Охотно, непрошено и с вызовом читал стихи – Блока, Есенина, – путая строчки и слова. Рассказывал, что читает Тургенева и Льва Толстого, но, судя по его комментариям, вряд ли отличил бы «Анну Каренину» от романа Швецова «Тля», если, конечно, оторвать обложку.

В студии «ШЗ» держался настороженно, ждал подвоха. Дождался, обиделся. Но рецепт для книги «Кухня Школы злословия» дал. Кажется, суп какой-то из крапивы со свининой. Будто бы народное. Сомневаюсь.

Про него рассказывали, что в Москве носил костюмы «Прада», а когда ехал домой, на Брянщину, переодевался в поезде в родное затрапезное. Не знаю, правда ли. Но вот на публике Василий Иваныч отрицал, что пьет вино и пиво, – «я лучше самогоночку», – а сам-то ценил чилийское красное: приглашенный в числе прочих на презентацию «Кухни ШЗ», получил, как и все гости, в подарок книгу и бутылку вина. Но ему показалось мало, и он подошел к раздаче еще раз и еще, заныкав в результате пять бесплатных бутылочек («мне на утро») и три книжки. Взял бы и еще, но ему не дали.

Вот теперь Василий Иваныч, нестарый совсем, умер. Так неудачно – под самый Новый год, когда на столе и свининка, и самогончик, – на Брянщине он хороший, чистый, 50-градусный, там умельцы себя не обделят.

А все-таки пожил, дурака повалял, в Москву съездил, людей посмотрел, себя показал, демократов обругал, в Лондоне побывал, интервью понадавал, на ТВ был частым гостем, костюмы пошил, вкусно поел и попил. Не всякому дурню такое выпадает.

Жалко мне его что-то. Земля тебе пухом, Василий Иванович!

С народом