Легко ли быть издателем. Как транснациональные концерны завладели книжным рынком и отучили нас читать

При необходимости «НАЛ» могла издавать книги молниеносно. Доктороу вспоминает, как заказал некоему автору книгу о деле Эйхмана. Спустя несколько недель книга была спешно доставлена в магазины и разошлась полумиллионным тиражом. Такой стиль книгоиздания стирал границы между книгами и периодическими изданиями; делу очень помогало, что и книги, и журналы распространялись через одну и ту же систему.

Издатели книг в мягкой обложке продолжали играть роль комментаторов текущих событий и в 60-е годы На самом пике «эры Маккарти» издательство «Бэнтем букс» («Bantam Books») выпустило книгу Оуэна Латтимора[35]

— его попытку оправдать свои действия. Весьма отважный поступок во времена, когда Маккарти яростно атаковал Латтимора и вообще всех тех, кто «проиграл Китай». Да и в годы войны во Вьетнаме «Бэнтем» и прочие издательства массовой литературы выпускали сборники политических эссе и публицистических статей, рассчитанные на широкую аудиторию. Издательство «Бэллэнтайн» («Ballantine») первым начало издавать оригинальные работы политического толка — так, в 1960 году оно выпустило «Слушай, янки» Ч. Райта Миллса.

Хотя формально я не выполнял редакторских обязанностей, мне удалось убедить «НАЛ» взяться за одну крупномасштабную серию. Анализируя, какая литература используется при обучении в школах и колледжах, я решил, что недорогие издания мировой классики в мягкой обложке окажутся востребованы широчайшей аудиторией. Издательство «Модерн лайбрэри» («Modem Libraiy») выпускало подобную литературу в твердом переплете, но она стоила сравнительно дорого, — а мы могли бы предложить читателю «Приключения Гекльберри Финна» или «Преступление и наказание» всего по 25–35 центов. Я послал Арабелу Портеру докладную с пробным перечнем первых книг будущей серии (впоследствии получившей название «Сигнет классик» («Signet Classic»)) и списком потенциальных авторов научных предисловий, умножающих ценность книги для учащихся. Идея была встречена благосклонно и получила несколько более реалистическое воплощение — мой несколько заумный предварительный перечень расширился за счет «Тома Сойера» и прочей классики американской литературы. Кстати, о «зауми» — с самого начала я включил в перечень «Адольфа» Бенжамена Констана, французскую классику XIX века, поскольку только что с огромным удовольствием его прочитал. «Адольф» оказался среди первых десяти выпусков серии и, очевидно, озадачил многих учителей средней школы, слыхом не слыхавших об его авторе. Серия быстро развивалась и вскоре стала важным элементом сводного каталога[36]

«НАЛ». Ее идею подхватили другие массовые издательства, включая «Пенгуин». На «Сигнет классик» и сейчас держится финансовая стабильность «НАЛ», хотя теперь, когда это издательство перешло в руки «Пирсон» («Pearson»), серии приходится конкурировать с гораздо более изящными «пенгуиновскими» подражаниями, ныне также принадлежащими «Пирсон». Странно, но в те времена мне даже и в голову не пришло, что мы создали не что иное, как удешевленный вариант французской серии «Плеяд» — творения моего отца. Эта мысль осенила меня лишь спустя много лет.

Глава 2. «Пантеон» во втором поколении

В возрасте пятнадцати лет, после смерти отца я потерял всякую связь с «Пантеоном». Но в 1961 году преемники Вольфов нежданно-негаданно предложили мне должность в этом издательстве, только что перешедшем в собственность «Рэндом хауз». Новые владельцы сознавали, что немногочисленный штат «Пантеона» нужно дополнить, как минимум, еще одним редактором на полной ставке. Я с энтузиазмом согласился занять это место и в начале 1962 года, неискушенным юнцом, даже не подозревая о всей сложности и хлопотности книжного дела (что, впрочем, в двадцать шесть лет простительно), со сладко замирающим сердцем прибыл в офис «Пантеона». Издательство размещалось в доме, который нью-йоркцы прозвали «Утюжок»[37], — трехгранном небоскребе на углу Четвертой улицы и Шестой авеню. В «носовой части» этого здания, которое мне лично больше кажется похожим на корабль, находился кабинет моего отца. Все годы после кончины Жака Шиффрина он так и простоял пустым в знак уважения к покойному. Здание было неказистое, облупившееся, занятое в основном мастерскими — например по изготовлению аккордеонов, — а также несколькими швейными предприятиями. Но соседями «Пантеона» по этажу были и интереснейшие издательства страны: «Нью дирекшенз» («New Directions»), «Пёллегрини» («Pellegrini»), «Кьюдцахи» («Cuddahy»), а также редакции левого журнала «Нейшн» («Nation») и марксистского издания «Мансли ревью» («Monthly Review»).