Легко видеть

Михаила давно, уже как специалиста в создании искусственных дескрипторных языков для информационного поиска, в рамках которых сводилась на нет вредящая полноте и точности выдачи информации многозначность слов естественного языка, интересовали причины переиначивания смысла хорошо известных людям слов. По всему выходило, что в основе исказительного процесса всегда была закономерная ложь и безграмотность. Говорящие «на публику» думали о другом, а не о том, что выпархивало из их гортани, срывалось с языка и было приятно слышать аудитории. Но рано или поздно этого говорящего и его слова стали оценивать не по речам, а по делам. И тогда люди начинали понимать, в чем на самом деле заключался смысл услышанного, и постепенно старые слова в новом обиходе начинали устойчиво выражать другой смысл в сравнении с исходным, который отчасти забывался или уходил на дальний план. Это тянулось в современность из глубокой древности. Михаилу после прочтения Библии показалось очень странным, что Господь Бог выбрал в качестве своего пророка и сделал водителем еврейского народа во время Исхода из египетского рабства косноязычного Моисея, не исправив при этом его речевых недостатков. Полноценный пламенный агитатор из него просто не мог получиться. В качестве компенсации Всевышний придал Моисею его родного брата Аарона, сделав его первосвященником истиной веры, который передавал народу слова и волю пророка. Столь громоздкая трансляция представлялась удивительно нелепой – ведь в Библии, правда, уже в Новом Завете, говорилось о том, что Волею Господа Бога апостолы христианской веры, необразованные люди, для удобства благовествования о Христе в одночасье обрели способность не только хорошо выражать свои мысли на родном языке, но и свободно говорить на иностранных, которых не знали отродясь. Почему же Моисею не было явлено подобной Милости? В одном Михаил уверился сразу же – такое было сделано неспроста. Углубившись в поиски объяснений, он отметил, что главным обретением Моисея ради обеспечения своему народу неизменной Милости Божией было получение на горе Синай Скрижалей Закона Создателя. Господь Бог нагрузил пророка каменными плитами (скрижалями) с текстом Своих Заповедей, с которыми тот и спустился в долину к ожидающему его народу и Аарону. Какие выводы можно было сделать из этого? Во-первых, что Всевышний не пожелал сообщить Заповеди в устной форме, сразу задав евреям их текстовый эталон, дабы исключить искажения при устной передаче. Во-вторых, что Господь Бог довел до своего избранного народа не весь свод необходимых для обеспечения благого поведения его сынами и дочерьми Законов, а только Ядро Законодательства. И без того было удивительно, как Моисей сумел дотащить скрижали только с Заповедями. Свод Законов в объеме Торы и Талмуда он бы ни за что не дотащил. Тем самым была задана Свыше установка на дальнейшее развитие еврейского законодательства до уровня подробного культового и бытового ритуала силами смертных богословов. В результате их трудов появился канон в виде Торы и Талмуда, но не только. Параллельно непрерывно возникали и претендовали на место и в каноне и на практике всякие – разные ереси, опиравшиеся все на то же ядро – на Заповеди Господни, сообщенные Моисею в письменном виде. Читать и произносить их вслух более или менее одинаково умели многие. А вот усматривать в них одни и те же оттенки смысла желали не все. Каждый еретик хотел доказать, что ему больше открылось от Бога, чем предшественникам и коллегам, кроме самого Моисея, которого уже не спросишь, а если бы и можно было спросить, то разве косноязычного точно поймешь? Не иначе как Всевышний пожелал, чтобы абсолютно одинаковых и исчерпывающих представлений об Истинном Законе Божием ни у кого не могло быть, покуда он не чтением, а трудами ума и сердца не проникнется Духом Промысла Божьего и по одобрению Свыше не поймет, что движется по правильному пути и ведет себя верно. Ведь ошибки, совершенные по причине неведения, не перестают быть грехом, и за ними обязательно последует какое-то наказание Свыше, потому-то и догадываться о том, что правильно или неправильно с точки зрения Господа Бога, лучше как можно раньше и по возможности без новых ошибок. Ибо могут ошибаться целые синклиты, синедрионы и тому подобные органы официального духовенства, включая вселенские соборы, а некий отдельный индивид, искренне истово служащий поиску Истины в Боге может быть более прав, чем кто-либо из смертных еще. «Праведный да поймет!» Это обнадеживающее и призывающее к благочестью и познанию восклицание многократно встречалось в источнике святости. Оно в равной степени обращалось и к официальным блюстителям – наставникам веры, и к тем, кого они должны были привести за собой к царствию Божиему, да так и не приводили. Это только Моисею после немыслимо долгих и сложных блужданий по крошечному Синайскому полуострову было Дано сделать то, что он обещал – привести свой народ к Земле Обетованной, то есть обещанной Богом евреям, всенародно сбежавшим из египетского рабства, к Палестине, где они получили возможность праведно жить и развиваться. Но и Моисей, поразительный подвижник, был не без греха, и Господь Дал ему только издали увидеть обетованную страну, но войти в нее вместе со спасенной им нацией не позволил. Ну, это ладно.