Легкое сумасшествие по имени любовь

— Но фактически ты одна уже больше года. А я все еще на коне, детка. Кстати говоря, на днях я встретила одного просто восхитительного человека. Я тебе не рассказывала? Мы столкнулись на стрельбище.

— На стрельбище? Что ты делала на стрельбище?

— Тренировалась, дурашка. Если владеешь оружием, нужно научиться им пользоваться.

— Пользоваться?! — Я чуть не прищемила руку багажником. — С каких это пор у тебя вообще есть оружие?

Это были плохие новости. Моя тетя настолько безответственна, что ей брызгалку в форме пистолета нельзя доверить, не то что пушку, заряженную настоящими патронами.

— Да уж несколько недель, — ответила она. — Все из-за этого скунса, я рассказывала.

— Что еще за скунс?

— Тот, что приходит и роется в нашей помойке. На прошлой неделе он брызнул своей вонючей струей прямо в морду Лэзибоя.

— И ты собираешься пристрелить его?

— Да нет, конечно. — Она наклонилась и подняла самый маленький чемодан. — Я стреляла поверх его головы, чтобы напугать и заставить убежать. Кстати, его зовут Гарри.

— Ты назвала скунса Гарри?

— С чего бы мне называть скунса Гарри? Какая нелепость. — Она посмотрела на меня, как на идиотку. — Гарри — тот мужчина, которого я встретила. Он дантист. Надо сказать, у него шикарные зубы. А его внучка работает в новом «Старберсте».

— В «Старберсте»?

— Ну там, где продают кофе.

— А, ты имеешь в виду «Старбакс».

— Да-да. Он самый. Мне очень нравится этот их «Ральф Маккио»…

— Она имеет в виду маккиато, — перебил мать Джаспер, наконец-то соизволивший выйти из дома. Он приобнял меня на пару секунд и подхватил сразу несколько чемоданов. — Добро пожаловать в дурдомик.

— Спасибо.

Мой кузен практически не изменился за то время, что мы не виделись. Разве что стал еще выше и еще больше похудел, хотя дальше, казалось бы, некуда. И все так же оставался копией тети Доди в мужском варианте, со своими светлыми волосами и голубыми глазами.

«Не такой уж он и волосатый, — подумала я. — Глядишь, в ванной не будет слишком много сбритой щетины».

— А вообще, Гарри — итальянец! — продолжала щебетать тетушка. — У него усы, как у итальянца. И пушка, разумеется. Но знаешь, что самое крутое? — Она хихикнула, как девчонка: — Он похож на доктора Фила[2]!

Правда? Это и есть самое крутое?

— Ты помнишь, как я встретилась с доктором Филом? — Доди семенила рядом, пока мы с Джаспером тащили мои вещи в дом. — На съемках его шоу. Он еще сказал, что у меня весьма необыкновенный шарф. Ну тот, что Уолтер купил мне в Форт-Ноксе, в виде огромной долларовой купюры. И вообще, доктор Фил был восхитительным парнем, несмотря на то что пялился на мои сиськи. — Она расправила плечи. — Уолтер всегда говорил, что у меня внушительный бюст.

— Боже, мама! — поморщился Джаспер.

— Что такое? Я иду, иду.

* * *

— Ну что ты так долго, ма-а-а, — заныла Пейдж, когда я наконец-то выползла вечером на пляж.

Джаспер принес несколько шезлонгов и расставил их полукругом на берегу, чтобы мы могли полюбоваться закатом у воды. Он и Доди сидели там с детьми.

— Занималась разборкой вещей, — объяснила я.

В ответ Пейдж сложила руки на коленях и надулась:

— Вечно ты возишься со всякими вещами.

— Лапочка, пройдите с Джорданом по пляжу, поищите птичьи перышки, — вмешалась Доди. — Если вам повезет, я сплету каждому по ловцу снов!

Пейдж сразу перестала хмуриться и убежала, прихватив с собой Джордана.

— Присаживайся. Пивка хочешь? — Джаспер потянулся к красной сумке-холодильнику, стоявшей рядом с ним на песке.

Я не могла вспомнить, когда последний раз пила пиво. Дамы Гленвилла не употребляют пиво. Они потягивают дорогущее шардоне из изящных хрустальных бокалов. Разумеется, кое-кто из них умудряется за один присест уговорить целую бутылку, чтобы разбавить «Прозак»[3]. Я, кстати, не исключение. Но теперь я в отпуске. А это значит, что наконец-то могу перестать строить из себя даму.

— Да. Пиво сейчас — как раз то, что нужно. Спасибо.

И как только я взяла бутылку из рук одного своего кузена, раздался безошибочно узнаваемый голос другого:

— Ну наконец-то, детка. Наконец-то ты свободна! — Фонтейн, младший сын Доди, сбежал по деревянной лестнице на пляж, перепрыгивая через две ступеньки; расстегнутая рубашка цвета лайма развевалась на ветру. Темные волосы были изысканно — и надежно — зафиксированы гелем, и к тому же Фонтейн щеголял модной бородкой. Он чмокнул воздух где-то в районе моего уха. — Потрясно выглядишь, Сэди. Тебе идет разбитое сердце.

— Спасибо, Фонтейн. Ты тоже нисколько не сдал.

— Да, я знаю. Я занимаюсь йогой вместе с мамой. — Он улыбнулся, демонстрируя неестественно белые зубы, и напряг тощий бицепс.

Джаспер чуть не подавился пивом:

— Фу. Смотреть противно.

— Ты просто завидуешь тому, что я такой гибкий. — Фонтейн иронично поднял темную бровь.

— Да. Когда мне захочется засунуть голову себе в задницу, я, пожалуй, составлю вам компанию. Бери пиво. — Джаспер бросил бутылку Фонтейну, и тот ловко поймал ее.

— Мальчики, ведите себя прилично. — Доди вытянула ногу и покрутила ступней. — Фонтейн, тебе нравятся мои новые шлепанцы? Я стянула их в магазине «Все по доллару». Доллар они и стоили.