Легкое сумасшествие по имени любовь

— Дез говорил, что ты организатор домашнего пространства. Мне бы дома пригодились такие услуги, хотя у меня уже есть домработница и нянька.

— Нянька? Я не знала, что у тебя есть дети.

Конечно же, только мужчина мог забыть упомянуть о такой детали. Дез ни разу о них не говорил.

— Трое мальчишек, шести, семи и девяти лет. — Таша подвернула штанины. — У них шило в задницах. На яхте спасаемся от них. У тебя у самой двое детей, так ведь?

Очевидно, Дез предоставил им гораздо больше информации, чем мне.

— Да, Пейдж — шесть лет, а сыну Джордану — четыре.

Вдруг к разговору подключился Дез:

— Пейдж неугомонная, очень эмоциональная девочка. Настоящая непоседа. Джордан похож на твоего Сэма, очень вдумчивый, все время строит что-нибудь. Я ему сперва не нравился.

Я удивленно взглянула на Деза. Было интересно слушать, как он описывает моих детей. И мне послышались более теплые нотки в его голосе. Или это была простая симпатия?

Таша переводила взгляд с меня на него и обратно. Внезапно мы поняли, что все смотрят на Деза и что молчание уже начало затягиваться.

— Что? Они же милые, — застенчиво вымолвил он, вдруг переключившись на сосредоточенные поиски чего-то в корзине для пикника.

Таша обернулась в мою сторону, и в первый раз за день я почувствовала, что меня оценивают. Том откашлялся:

— Ну так что, Дез, хочешь пойти на Мак в этом году?

Дез перестал рыться в корзине и выпрямился:

— А есть свободное место?

— Вполне может быть. У Хэмптона жена на сносях, и если она не родит до соревнований, то она его не отпустит. Ох уж эти женщины, да? — Он подмигнул Таше.

— На Мак? Это гонка на яхтах или что-то вроде того? — уточнила я.

— Да, это масштабная гонка от военно-морского пирса в Чикаго до острова Макино, — объяснил Том.

— Ее уже несколько лет подряд проводят, да? — наивно поинтересовалась я.

— Ага, около ста.

— Нет, правда? — Как же я люблю попадать впросак.

— Сто два, если быть точным, — продолжил Том. — И если ты участвуешь в гонке двадцать пять раз, то становишься членом общества «Козлы острова Макино».

— Что еще за общество «Козлы острова Макино»? — Мне не хотелось снова выглядеть дурой, но я обязана была это спросить.

— Членство в обществе в основном дает право на хвастовство. Моряков называют козлами, потому что после четырех-пяти дней плавания они становятся косматыми и вонючими.

— И потому, что они ведут себя как животные, — добавила Таша. — Завершение гонки отмечают несколько дней. Праздник превращается в сборище безумствующих, нажравшихся рома мужиков средних лет. Я там была один раз. И с меня хватило. Я видела пятидесятилетнего мужика, ссущего на фигуры прямо перед Гранд-отелем.

— На какие еще фигуры? — спросил Том.

— На кусты на газоне, подстриженные в форме животных или чего-то еще.

Том покачал головой и обратился к Дезу:

— Ну так что, если Хэмптон не сможет, сообщить тебе?

— Скорее всего, я не смогу из-за работы, но не списывай меня со счетов.

Мой мореходный опыт завершился ужином в яхтклубе. Дез сел рядом со мной на скамейку, пока мы ждали столик. Он обнял меня и рассеянно играл с моими волосами, потом поцеловал в висок.

— Не хочешь чего-нибудь выпить прямо сейчас?

— Не откажусь, спасибо.

— Что тебе заказать?

— Что-нибудь на свой выбор. Удиви меня.

Таша выжидающе посмотрела на Тома. Тот отстраненно разглядывал пришвартованные лодки. Она кашлянула. Он со вздохом встал.

— Полагаю, ты ждешь, чтобы я принес тебе выпить?

— Да, дорогой, — язвительно ответила она. — Если тебе не слишком трудно.

Том пожал плечами:

— Я уже поднялся. Ты хотела мартини?

— Я терпеть не могу мартини, Том. Ты же знаешь. Водку с тоником и лимоном.

— Хорошо, один мартини с джином, две оливки, уже несу.

— Как остроумно, — заметила она.

Мужчины ушли, а Таша вновь встретилась со мной взглядом, снова с таким изучающим выражением, как будто разглядывала пятнышко на моем лице и думала, еда это или предраковая родинка. Спустя секунду она улыбнулась и подвинулась поближе.

— Ты знаешь, я никогда раньше не видела Деза таким, — поделилась она.

— Каким таким? — Я сделала вид, что не понимаю.

— Ну вот таким: любовь-морковь, шуры-муры. «Детка, принести тебе выпить?» А я его давно знаю.

Я самым тщательным образом пыталась разгладить складку на брюках.

— И как? Это хорошо или плохо?

— Это хорошо. Это очень мило. Просто непривычно. — Она села на край скамейки и положила локти на колени. — Не пойми меня неправильно. Я хочу сказать, что он такой… живой. Он всегда был очень зажатым, но сейчас кажется совсем другим.

— Это Дез-то зажатый? — Я не могла скрыть удивления. Ни за что бы не назвала его скованным. По сравнению со мной он вообще нарик на транквилизаторах.

— Да, у него выдалось немало напряженных лет, мягко говоря. Сперва отец умер, когда Дез еще учился в университете. Потом Стефани устроила ему собачью жизнь. Вот уж мерзкая сука.

Я моргнула:

— Стефани? Это его бывшая жена?

Таша кивнула, закачав помпонами на голове.

— Да. Эта овца оказалась той еще прошмандовкой.

Она меня проверяет, что ли?

— Мне казалось, вы с ней подруги.

Она изогнула бровь:

— Я и Стефани? Вот еще. И точно не после всего, что она сделала Дезу.