Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы (сборник)

Пока Блэк исполнял приказ, Хорнблауэр связал медленный и быстрый огнепроводные шнуры и проверил, что они соединены прочно. Кроме этого, он должен был держать в голове ситуацию в целом.

— Хьюитт! — крикнул он, поднимая голову. — Слушай внимательно. Сейчас ты побежишь к отряду морских пехотинцев, которые с лейтенантом за водоразделом. Скажи им, что мы скоро возвращаемся и они должны прикрыть наше отступление к шлюпкам. Понял?

— Есть, сэр.

— Тогда беги.

Хорошо, что это дело не пришлось поручать Гримсу. Запалы были крепко связаны, и Хорнблауэр огляделся по сторонам:

— Принесите сюда убитого!

Ни о чем не спрашивая, Блэк подтащил к двери мертвое тело. Хорнблауэр сначала хотел положить камень, но труп во всех отношениях лучше. Он еще не застыл, и его рука безвольно легла на быстрый шнур сразу за узлом — всю слабину Хорнблауэр убрал в пролом. Убитый скроет от глаз запал. Если французы появятся слишком рано, это позволит выиграть несколько драгоценных секунд — в тот момент, когда пламя достигнет быстрого шнура, он вспыхнет под рукой мертвеца, и пламя побежит к пороху. Чтобы заглянуть в пороховой погреб, французам придется оттащить с дороги мертвое тело, и шнур под собственной тяжестью соскользнет вниз — это даст еще пару секунд. Может быть, горящий конец свалится внутрь по ступенькам, может быть — прямо в пороховой погреб.

— Капитан Джонс! Предупредите всех, чтобы готовились отступить. Немедленно, пожалуйста. Блэк, дай мне горящий запал.

— Позвольте мне, сэр.

— Заткнись.

Хорнблауэр взял тлеющий шнур и раздул его поярче. Потом взглянул на лежащий на земле шнур, наметил место в полутора дюймах от узла — здесь было черное пятнышко, которое годилось в качестве метки. Полтора дюйма. Три минуты.

— Взбирайся на парапет, Блэк. Кричи, пусть бегут. Кричи!

Блэк заорал, и Хорнблауэр на две секунды прижал тлеющий шнур к черному пятнышку. Шнур загорелся в двух направлениях: к лишнему концу и к узлу, где в полутора дюймах был привязан быстрый огнепроводный шнур. Убедившись, что шнур горит, Хорнблауэр вскочил и запрыгнул на парапет.

Морские пехотинцы двигались гурьбой, за ними Котар и матросы. Полторы минуты — нет, уже минута. Французы были на расстоянии ружейного выстрела.

— Стоит поторопиться, Котар!

Они перешли на рысь.

— Спокойно, спокойно! — орал Джонс.

Он боялся, что если его люди бросятся бежать от противника, вместо того чтобы дисциплинированно отступить, то впадут в панику, но всему свое время. Пехотинцы побежали, Джонс понапрасну орал и размахивал шпагой.

— Бежим, Джонс! — крикнул Хорнблауэр, обгоняя его, но Джонса охватила боевая лихорадка, и он продолжал выкрикивать французам угрозы, в одиночку стоя лицом к неприятелю.

Тут это случилось; земля содрогнулась под ногами, люди зашатались, оглушенные взрывом, небо почернело. Хорнблауэр обернулся. Столб дыма поднимался все выше и выше, наполненный черными обломками. Потом столб рассыпался, превратился в гриб. Что-то с грохотом упало в десяти ярдах от них, щебенка полетела во все стороны. Что-то просвистело в воздухе, огромное, описавшее в воздухе дугу. Неминуемо, неотвратимо падало оно — полутонный каменный свод порохового погреба — прямо на Джонса в его красном мундире. Упав, каменная махина еще проехалась по нему, словно специально решив окончательно раздавить погребенное под ней жалкое существо. Хорнблауэр и Котар в зачарованном ужасе глядели, как глыба остановилась в шести футах от них.

Для Хорнблауэра труднее всего было сохранить самообладание, точнее, вернуть его. Он стряхнул с себя гипнотическое оцепенение:

— Идем.

Ему по-прежнему нужно мыслить ясно. Перед ними лежал склон, спускающийся к пристани. Отряд морских пехотинцев, посланный вместе с лейтенантом охранять фланг, отступил на эту позицию и отстреливался от наступавших французов. Те были в синих мундирах с белыми отворотами — пехотинцы, а не артиллеристы, как на батарее. За ними виднелась длинная, быстро приближающаяся пехотная колонна. Десятка два барабанов выбивали бодрый ритм — pas de charge, быстрый шаг.

— Спускайтесь к шлюпкам, — приказал Хорнблауэр матросам и пехотинцам, которых привел с батареи, потом повернулся к лейтенанту. — Капитан Джонс убит. Приготовьтесь бежать, как только они доберутся до причала.

— Да, сэр.

За спиной Хорнблауэра, обращенной к врагу, послышался резкий звук, словно ударили о дерево топором. Хорнблауэр обернулся. Котар шатался, его шпага и книги упали на землю. Тут Хорнблауэр заметил, что левая рука Котара болтается, словно подвешенная на нитке. Хлынула кровь — пуля раздробила ему плечевую кость. Он начал падать, но один из матросов, не успевших отступить к шлюпкам, подхватил его.

— А… а… а!.. — Котар судорожно глотал воздух, уставясь на Хорнблауэра изумленными глазами.

— Мне очень жаль, что вы ранены, — произнес Хорнблауэр, затем обратился к матросу: — Отведите его в шлюпку.

Котар правой рукой указывал на землю, и Хорнблауэр приказал другому матросу:

— Подберите бумаги и тоже идите к шлюпкам.

Но Котар не успокоился:

— Шпага! Моя шпага!

— Я позабочусь о вашей шпаге, — сказал Хорнблауэр.