Лейтенант с одной жизнью

– А? Нет-нет, я не К-каплин. Вас контузило, т-товарищ лейтенант, а потом сверху спустились наши, а те снизу поднимались, и началось.

– А не наоборот?..

Но солдат его не слышал и продолжал дрожащим голосом рассказывать:

– Мы между ними оказались. «Духи» начали обстреливать нас из минометов, гранатометов и пулеметов. А теперь все, вертолеты вызвали, и они их долбят.

– А наши где?

– Так со всех сторон лежат.

Подняв глаза, Валентин поискал в небе вертолеты, о которых говорил ему боец. Небо серое, все в тумане, скорее всего, из-за пыли, поднявшейся из-за взрывов. Где-то далеко слышна нескончаемая дробь стрельбы. Где идет этот бой, разобраться сложно. Сколько же он пролежал здесь без сознания? Если верить солдату, то долго, потому что он хорошо помнит, как душманы спускались сверху, и одного из них он столкнул с камня. А его бойцы с прапорщиком Жженовым, выходит, поднимались к ним из «чаши».

– Костя!

– Я не ваш К-каплин, товарищ-щ лей-те-те-нант…

– Заикаешься, к-контузило?

– Я Осссипцов!

– Осипцов? – переспросил Стеклов. – Осипцов? А Каплин?

– А-а-а, он т-там, д-дер-держит их.

– Кого? – не понял Валентин.

– Д-д-душ-шманов. О-они т-там по ним би-биют, – ткнул пальцем в небо боец.

– Стоп! Не то-ро-пись, па-рень! Кто, кого?

– В-ваш пу-пу-пу…

– …леметчик, – добавил Валентин.

– А я оч-чч-чем?! И эттттот, Са-са-миид с друг-ггими. Там, – показал парень вниз. – А пу-пулеметы «д-духов» там, – показал он в правую сторону, – по… по ним бьют. Дэ-шэ-ка до-долбят «духи»!

Валентин снова прислушался к звукам. Дробь из пулемета с множеством одиночных выстрелов, казалось, была вдалеке.

– Сь-сь-час нету. Их не-ту, – снова поднял руку вверх Осипцов.

– А-а-а, – закивал головой Валентин.

– С-скоро!

И точно. Тут же послышался нарастающий гул винтокрылых машин, а со скальной стены началась по ним стрельба из автоматических длинных и коротких очередей. По звуку, похоже, это «работал» крупнокалиберный пулемет, типа советского «ДШК» или «КПВТ».

Валентин пытался предположить, откуда стреляют, но это было нелегко, так как огонь велся не трассирующими пулями, а значит, выявить огневую точку можно только визуально или по слуху.

– Так, наши там, Осипцов? – спросил Стеклов.

Тот, смотря на него большими глазами, вдруг начал мотать головой. И только сейчас Валентин увидел, что у него забинтована рука. Бинты были грязными, пропитанными кровью.

«Понятно, тебе тут досталось», – подумал Стеклов и, продвинувшись к краю камня, стал высматривать расчет Каплина с Сайдудулаевым.

– Костя! – громко крикнул он, глядя вниз.

– Что, товарищ лейтенант? – хрипловато ответил Каплин.

– Все спокойно?

– Внизу вроде да, а над вами душманы, похоже, взяли нас в клещи.

«Я уже это понял. – Валентин отполз назад и показал Осипцову, чтобы и тот отполз под стену. – А где же Жженов со своими бойцами?»

Когда «крокодил», опустив свой «подбородок», с хребта соседней скалы повернулся «лицом» к Валентину и стал на него пикировать, Стеклов сжался и, прикрыв лицо руками, замер. Ракеты с шипением прошли высоко над ним, и, кажется, справа сверху раздались глухие взрывы, завершившиеся камнепадом.

Приподнявшись, он сделал несколько шагов назад, чтобы посмотреть вверх, но тут же крик Осипцова прижал его назад к стене. Второй «крокодил» дал залп по той же высоте, только влево.

И снова тишина.

– Чего сидим? – Резкий голос Жженова тут же привел Валентина в чувство. – Давай, лейтенант, собирай своих, идем. Нас ждут.

Поправив на себе бронежилет и каску, он пошел за прапорщиком, Каплин уступил ему свое место и сопровождал его сзади. Валентин не выдержал и, на секунду приостановившись, глянул на Костю. Никакой щетины на его лице не было. Как он мог спутать его с Осипцовым, удивительно!

А где же Самид? А Сайдудулаев шел за Каплиным, помогая ему тащить одну из лент с пулемета, закинув ее себе на грудь. Молодец! А где же Лукьянцев? А, он с Жженовым идет, впереди него.

– Давай, лейтенант, давай, – обернулся к Валентину Алексей и, пропустив его вперед, остановился, кого-то ожидая.

Стеклов тоже остановился, посмотрел вниз и невольно осел, увидев, как Сайдудулаев помогает одному из бойцов, несшему на себе чье-то тело, подняться на несколько «ступеней» вверх.

– Давай, лейтенант, чего спишь?! – прикрикнул на него Жженов.

– Да, да, – прошептал Валентин и тут же продолжил подъем.

На несколько тел, разорванных от взрывов, лежавших в неудобных положениях на камнях, он старался не смотреть: судя по одежде, это были душманы. А вот один, сидевший на камнях, смотрел на него, он был живым.

Наклонившись к нему, Валентин замер и никак не мог оторвать своего взгляда от его зрачков. Что его привлекло в этом афганце? Громкое дыхание? Да, да. И… и… русые волосы.

– Что? – спросил Стеклов.

Афганец в ту же секунду словно ожил, и лицо его ожило.

– Двадцатое августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, ранен и попал в плен, – выдохнул он.

– Что, что? – Валентин невольно ухватился за его окровавленный халат и потянул душмана на себя.