Лейтенант с одной жизнью

– Страшно! У меня слов нет, товарищ лейтенант. Они даже не знают, сколько человек работает на шахте. Этот, – указал подбородком на одного из афганцев Самид, – жил в кишлаке Борджахел-и-Абдара. Его и еще человек сорок из их кишлака, которые поддерживали правительство и не хотели идти в ряды моджахедов, арестовали и привели сюда. Он не знает, сколько времени находится здесь. Стариков, арестованных вместе с ним, он уже давно не видел. Ему сказали, что они умерли от тяжелого труда и недоедания. А вообще их кормили раз в сутки, если провинились, то сутки-двое держали без еды. А шесть дней назад, когда душманы сожгли несколько обессилевших человек живьем в назидание остальным, им удалось сбежать.

Разговор Куприянова с шахтерами через переводчика был длинным и томительным для Валентина. Он места себе не находил от бездействия, которое ему навязывал политработник. Хотелось туда, в бой, но он не имел права оставить эту группу из агитотряда.

Скелеты-афганцы, девять человек, сидевшие и лежавшие на камнях невдалеке от него, были совсем обессиленными. С трудом поднимали руки, передвигали ноги, и было вообще непонятно, как они могли в таком состоянии работать где-то в шахтах. Сахар-рафинад, который они сосали, должен был, по словам медбрата, прибывшего в группе Стеклова, придать им хоть немного сил для восстановления.

«Людям надо отдохнуть, иначе их организм больше не выдержит». – Эти слова сержанта поставили точку в желании Куприянова продолжать дальнейшие расспросы.

А Валентин все никак не мог оторвать своего взгляда от изможденного старика-афганца, рассказавшего об их жизни в лазуритовой шахте. Оказывается, ему было всего лишь семнадцать лет! Нет, такого просто не могло быть – ведь перед ними сидел старик на вид лет семидесяти, если не больше.

– Они жили рядом с шахтой, – переводил Сайдудулаев, – где добывали лазурит. Там разжигали костры, затем на горячую породу камня выливали воду, из-за резкой перемены температуры камни трескались, и они молотом крошили эту породу, выбирая лазурит.

– У него во рту вообще нет зубов, – прошептал сидевший рядом с Валентином Каплин.

– Да уж, – присел к ним Куприянов и, прикусив губу, о чем-то раздумывал.

– Ладно, лейтенант, – хлопнул его по колену Стеклов, – хватит сидеть! Бери свой громкоговоритель, и пошли, до заката мы должны уничтожить здесь «духов», так сказал комбат. Я не собираюсь ждать пополнения царандоя, которые здесь должны наводить свой революционный порядок! – Озлобленность в голосе Валентина буквально рвалась наружу. Он не мог спокойно смотреть на этих изможденных шахтеров. В жилах закипала кровь, охладить которую можно было только за счет наказания тех извергов, которые так жестоко издевались над людьми.

Горы стонали эхом, возникавшим от постоянной стрельбы и взрывов.

Небольшое ущелье, окаймленное с двух сторон хребтами высоких скал, было покрыто каким-то серым налетом. Воздух был также наполнен серой пылью, с кислым запахом сгоревшего пороха.

Через некоторое время Валентин почти привык к этому запаху. Он сидел рядом со снайпером, осматривающим через свой прицел местность.

– Там, под стеной, – подбородком показал боец Стеклову, куда нужно смотреть, – много дров. Где они их нашли? Похоже, рядом с этой кучей дров есть шахта, где добывают лазурит.

– Почему так решил? – спросил Ва-лентин.

– Углубление. Все оно черное. Там, скорее всего, и жгут эти дрова. А слева от них стоят емкости в три этажа, а может, в четыре. Бочки вроде пластмассовые. А под ними бежит ручей. Хм, точно, и черпаки везде разбросаны.

– Ручей? – не понял Валентин.

– Он самый. Выше посмотрите, там что-то искрится на солнце.

– Уголь?

– Вот, я так тоже сначала подумал. Прямо как антрацит. Я знаю, как он выглядит, батя у меня – шахтер. Но это не уголь, а вода, во-до-пад.

– Пить так хочется! – с трудом проглотив вязкую слюну, прошептал Валентин. – Значит, это – шахта, только синего цвета не вижу от этого лазурита.

– А откуда он там, товарищ лейтенант? Ведь все копотью вокруг покрыто от костров. Сволочи! И все – деньги, деньги, деньги.

– Да, – вздохнул Стеклов, – и политика.

Красная ракета, упавшая в середину ущелья, говорила о том, что вот-вот начнется наступление.

– Нам нужно спускаться туда, – сказал Валентин Куприянову.

– Успеется, не торопись, лейтенант, – пожевывая хворостинку, ответил тот.

Взрыв, раздавшийся где-то внизу, заставил всех отползти от выступа скалы назад.

– Из танка пальнули, – сделал заключение снайпер. – Я заметил его выстрел, товарищ лейтенант. Он с той стороны отвала спрятан, в кустарнике.

– Понял. Не по нам ли это они пальнули? Может, нас засекли? Твой прицел блеснул в лучах солнца, и все.

– Так я вроде его замаскировал, – начал оправдываться снайпер, придвигая к себе винтовку.

– Будем надеяться, что так, – кивнул Стеклов. – Проследи за танком. Если обнаружишь вокруг него живые цели, уничтожь их. Только смотри, чтобы это свои не оказались.

За первым взрывом с той же стороны раздался второй.

– А вот и «ДШК» заработал, и второй тоже, – сказал один из бойцов. – Прямо напротив нас. По нашим бьют!