Лекарство против иллюзий

Марина пожала плечами. Вероятно, все это действительно несерьезно, и позже она пожалеет, что поддалась минутному порыву. Но еще сильнее она пожалеет, если хотя бы раз в жизни не пойдет на поводу у безрассудного желания и не позволит себе маленькую шалость. Возможно, ей не понравится новый путь, но кто ей помешает свернуть на другой? Агеев прав. Жизнь слишком коротка, чтобы топтаться на одном месте, врать самой себе и делать то, к чему не лежит душа.

Марина вспомнила, когда первый раз соврала самой себе. Ей было шестнадцать. Она грезила о природоохранной деятельности, но поступила на факультет управления. Каждое утро понуро плелась в институт, сидела на парах, записывая лекции по ненавистным предметам. Готовилась к экзаменам, с отвращением перелистывая страницы учебников. Подбадривала себя: получив диплом и устроившись на высокооплачиваемую работу, непременно выделит время на любимое хобби.

Сперва Марку утопические перспективы утешали. Но постепенно они начали тускнеть и отходить на второй план. Мысли о развитии навыков приобретенной профессии становились более привычными, покуда не захватили полностью, окончательно вытеснив все остальные. И однажды Летова забыла, что когда‑то мечтала о другой карьере.

А ведь за всю историю своей работы в музыкальном бизнесе по‑настоящему задели ее лишь две группы. Одна раскрутилась без ее вмешательства, второй она помогла. «Арктика» медленно, но стабильно набирала популярность и больше не нуждалась в навязчивом кураторе. Теперь у ребят все будет отлично. Стеблин обещал Марине присматривать за ними и помогать, если возникнет такая необходимость.

— Неужели не будешь скучать по всему этому? — Стеблин сделал неопределенный жест рукой.

Марина промолчала.

— Ты сама на себя не похожа, — добавил Виктор, подозрительно разглядывая ее отрешенное лицо.

Летовой хотелось возразить, что, наоборот, может быть, именно сейчас она похожа на себя настоящую, как никогда прежде — дерзкую, свободную от условностей. Спасибо Агееву за то, что появляется в нужное время и в нужном месте. Благодаря ему она поняла, что способна на нечто большее, чем следовать раз и навсегда сложившейся рутине.

Конечно, ей было страшно. Но вместе с тем и необычайно легко. Упоительное, давно забытое ощущение, толкающее вперед, зудящее в кончиках пальцев. Она так долго была разумной, что давно заслужила немного безумства.

— Вить, иди к Анюте сходи, может, она тебе почешет, где надо? А то, я смотрю, зудит у тебя в одном месте, — дождавшись, когда Виктор покинет кабинет, Летова вошла в социальную сесть, на страничку Афродиты, подружки Агеева. Уже несколько дней там красовался статус: «свободна». Губы Марины растянулись в задумчивой полуулыбке.

* * *

Пепельные, с перламутровым отливом облака медленно падали с неба, грозя расстелиться по земле разорванным в клочья сырым туманом, но замирали где‑то на высоте середины сопок, накрывая город дырявой пеленой, сквозь которую проглядывало робкое солнце. Узкая, глубоко вдающаяся в сушу бухта Нагаева серебрилась беззаботным спокойствием, прячась от штормов Охотского моря за гористым полуостровом. Прилив еще не начался, и Сашка спокойно брел по широкому песчаному пляжу. Через несколько часов вода затопит неровный берег, и передвигаться по нему можно будет разве что на лодке.

Здесь, на Колыме, самые большие в мире приливы и отливы. Каждые шесть часов море уходит вдаль на пятьсот метров (если дно мелкое) и вновь возвращается. Даже летом температура воды не превышает отметки плюс 15 градусов, что, впрочем, не останавливает магаданцев от того, чтобы покупаться и позагорать в погожий день в бухте Гертнера. После полного отлива солнце хорошо прогревает камни, и, когда вода начинает подниматься, можно смело нырять в естественную ванну, не боясь обморозиться.

Сашка приметил большую сухую корягу и уселся на нее. Лечащий врач рассердился бы, узнай, что недавно выписанный пациент, вопреки строгим запретам, наматывает километры, но Сашка чувствовал себя хорошо, бодро.

Вдалеке, на вершине сопки, темнел Каменный Венец — зубчатый гребень, по форме напоминающий корону. Раньше мореходы использовали его как ориентир для наполнения судов пресной водой. На склоне скалистой гряды была оборудована площадка для проверки судовых хронометров. Теперь же Каменный Венец прикладных функций не носил, являясь памятником природы, своеобразной визитной карточкой города.

Жаль, что брюнетка не рядом и не видит всего этого великолепия. Большинство людей, лишь понаслышке знающих о Русском Севере, упрямо считают, что, кроме снежных равнин и однотонного неба, смотреть тут не на что. И только те, кто хоть раз посетил колымский край, понимают, как глубоко заблуждались. Марина наверняка бы оценила простирающуюся перед глазами панораму — не такую ослепительную, как вид с Воробьевых гор, зато по‑настоящему грандиозную.