Лекарство против иллюзий

После того как он позвонил Летовой из больницы, разделявшая их стена, за которой они оба прятались, дала трещину. Теперь они созванивались каждый день, совершенно не волнуясь ни о предмете разговора, ни о том, к чему это все приведет. Иногда, положив трубку, Сашка забывал, о чем шла беседа. Зато каждый оттенок, малейшую вибрацию ее голоса помнил отлично.

Он понимал: Марина обожает Москву и свою работу. В этом они были похожи. Он тоже любил свой город и то, чем занимался. Жаль только, что эта похожесть максимально отдаляла их друг от друга. Брюнетка никогда не расстанется со столичной роскошью, а Сашка никогда не избавится от привязанности к Северу. И даже если он все бросит и уедет в Москву, попробует начать новую жизнь ради возможности иногда видеть брюнетку, тоска по дому будет изводить его каждую секунду. И однажды он не выдержит — вернется обратно. И каждую секунду его будет изводить тоска по Марине.

Замкнутый круг. Лабиринт, в котором не спроектировали выхода.

Сытые чайки горланили с издевательским равнодушием. Порывистый ветер пробирался под рубашку. Пахло водорослями и солью.

Вдалеке, на берегу, темнели увязшие в почве остовы старых кораблей. Они казались скелетами огромных рыбин, некогда выброшенных из морской пучины беспощадным приливом, да так и умерших в нескольких метрах до спасительной воды. На фоне проржавелых каркасов фотографировалась какая‑то парочка, и Агеев подумал об Алисе и Женьке. Эти двое за время его пребывания в больнице здорово спелись. Сашка расстался с Алисой на удивление тихо и мирно, без скандалов, и та сразу же направила свои чары на ближайшего подходящего кандидата. Бедный Евгений от ее напора поначалу растерялся, но, осознав, что Агеев не возражает, с готовностью откликнулся. Алиса затаскала его по кастингам, и весьма успешно — карьера у парня потекла в совершенно новом для него направлении.

Телефон в кармане джинсов завибрировал. Звонила брюнетка.

— Чем занимаешься? — Летова, как обычно, не удосужилась поздороваться.

Сашка улыбнулся.

— Гуляю по берегу.

— Покажешь?

Он включил видеосвязь и обвел телефоном окрестности:

— Это бухта Нагаева. Вон там, на обрыве, — белый маяк, видишь? Я люблю сюда приходить, побродить, подумать.

— Долго ты обычно вот так бродишь?

— Как получится. Я только пришел, наверное, еще пару часов послоняюсь. Почему ты спрашиваешь?

— Любопытно. Нравится узнавать твои привычки. Я часто пытаюсь угадать, что ты делаешь…

Они перекинулись еще несколькими фразами, брюнетка куда‑то спешила, быстро попрощалась и оборвала соединение, пообещав, что скоро выйдет на связь.

…выхода. Замкнутый круг. Лабиринт, в котором не спроектировали…

Этим летом в бухте появилась очередная «достопримечательность» — нос «Профессора Моисеева». Судно ушло на дно, когда сотрудники морского торгового порта попытались оттащить его на кладбище кораблей. (Оно дало крен и грозило перегородить часть причала.) Не получилось. «Профессор» немым укором засел посреди бухты. Когда уберут его — неизвестно. В газетах писали: мероприятие хлопотное, затратное. Хозяин так и не объявился — не хочет раскошеливаться на спасательную операцию. Стоимость работ не окупит даже сдача судна на металлолом.

Сашка копил деньги на поездку на Таймыр, но решил, что с этим повременит. У него появилась более важная цель. Если он в ближайшее время не увидит брюнетку, то просто рехнется. Черт возьми, ну он и вляпался…

Мимо торчащего «носа» сновали рыбачьи катера. Летом бойко идет ловля нерки, кеты, крабов и камбалы. Последней особенно много. В местных магазинах ее продают за сущие копейки.

На прошлой неделе он получил ответ из журнала «National Geographic». Редактор сообщил, что один из следующих выпусков будет посвящен Русскому Северу и они заинтересованы в сотрудничестве.

Жизнь налаживалась, подбрасывала поводы для радости.

Но радости не было.

Марина переоделась в джинсы и легкий свитер и спустилась вниз, где ее ждало такси. Солнечные зайчики плясали на асфальте, шелестели листья, и воздух казался таким пьяняще чистым, что хотелось глотать его, как родниковую воду, большими глотками.

Все бросить оказалось проще, чем ожидалось. Не было ни сомнений, ни парализующего страха. Уволиться, продать машину, сдать квартиру, уладить срочные дела… Как легко стать свободной, лишенной привязанностей…

Когда‑то она читала, как приручают слонов. Маленького слоненка приковывают цепью за ногу. Он пробует освободиться, но цепь крепка, и постепенно он свыкается с неизбежностью, принимает свою участь. И затем, годы спустя, взрослого, тяжеловесного слона удерживает лишь тоненькая цепочка, которую он при желании мог бы порвать в два счета, если бы не помнил, что это невозможно.

Марине надоело быть тем глупым слоном.

Снаружи нет никаких цепей. Все ограничения внутри.