Читаем Лекции об искусстве полностью

то уходящего, то собирающегося вновь[69]; в это время кажется, будто дымящееся солнце находится не вдали, а горит, подобно раскаленному докрасна шару так близко, словно его можно достать; сквозь стремительный ветер и катящиеся облака оно падает стремглав, как будто не намерено больше взойти, и окрашивает весь воздух вокруг себя в красный цвет[70]. Дал ли все это Клод? Затем вы услышите, как слабеющая буря постепенно замирает в ночном мраке, и вот над вершиной восточных гор засияет зеленое углубление

[71], все ярче и ярче, пока большой белый круг медленно выходящей луны не поднимется среди облаков[72], исчезающих шаг за шагом, линия за линией; звезду за звездой она гасит своим ярким светом; и вместо них она бросает на небо целую армию бледных, прозрачных, мимолетных кругов для того, чтобы дать свет земле; они движутся вместе рука об руку, ряд за рядом, армия за армией, столь равномерные в единстве своего движения, что кажется, будто вместе с ними катится все небо и земля вертится под ними. Поищите этого у Клода или его собратьев. Подождите еще с час, пока снова заалеет восток[73]
и массивные горы, катящиеся на его светлеющем фоне, подобно темным волнам разъяренного моря, не утонут в его пышном зареве. Взгляните, как белые ледники извивающимися лентами сияют на горах, словно гигантские змеи с огненными чешуями; взгляните на эти колонообразные вершины одинокого снега, сияющего внизу, словно бездны, из которых каждая сама по себе составляет новое утро; их длинные лавины свергаются вниз стремительными токами ослепительней молнии; каждая из них шлет небесам словно жертвенный фимиам, дань гонимого снега; розовый свет их куполов окрашивает небо вокруг них и над ними, пронизывая более чистым светом пурпурные линии его вздымающихся облаков, наполняя новой красотой каждый круг, который он проводит, пока все небо, один багряный навес, не сольется с волнующимся пламенем, колыхаясь своими извивами словно сонмы ангелов, машущие крыльями. И тогда, когда вы не будете в состоянии больше смотреть от восторга, когда вы падете ниц в благоговейном страхе и любви перед Творцом и Создателем всего этого, тогда скажите, кто из людей лучше всех исполнил возложенную Им на него миссию.

Глава V. Световые эффекты в передаче тернера

Выше (отд. II, гл. III) я изложил мотивы, не позволяющие мне в настоящее время входить в обсуждение частных световых эффектов.

§ 1. Причины, заставляющие в настоящее время только назвать частные световые эффекты в передаче Тернера, не входя в исследования их

Мы не можем правильно смотреть на них или делать относительно их правильные заключения, пока мы не познакомимся с принципами прекрасного; мало того, так как я решил в этой части труда ограничиться исследованием общих истин, то здесь не место знакомиться с частными световыми фазисами, хотя бы это и было возможно сделать: сначала необходимо приобрести некоторые более определенные сведения о материальных предметах, которые освещаются ими. Вследствие этого в настоящее время я представлю только вчерне список изображенных Тернером световых эффектов, происходящих в различные часы дня; я назову по одной— по две картины в качестве примеров каждого эффекта, который мы впоследствии разберем основательно и с точки зрения физической науки, и с точки зрения чувства. И я делаю это в надежде, что через некоторое время поклонники старых мастеров любезно выберут образцы тех же эффектов среди произведений этих последних и укажут мне эти картины для сравнения с тернеровскими;

§ 2. Надежда автора на то, что ему оказана помощь при будущем исследовании их

так как мое ограниченное знакомство с творениями Клода и Пуссена не доставило мне требуемого разнообразия эффектов, то я буду очень благодарен за такую помощь.

Прилагаемый список не перечисляет и сотой доли световых эффектов, данных Тернером; он отмечает только те, которые особенно выделяются и являются представителями целого класса; можно на каждой эффект указать десять-двенадцать примеров, а часто и того больше; все они открывают световые эффекты одного и того же часа, видоизмененные вследствие различных условий погоды, положения и характера предметов, подверженных им, а главным образом, вследствие различия в изображениях неба, но для наших целей достаточно изучить по одному примеру из каждого класса.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека Паолы Волковой

Черный квадрат как точка в искусстве
Черный квадрат как точка в искусстве

Казимир Малевич (1878–1935) – знаменитый русский художник-авангардист, теоретик искусства, философ, основоположник супрематизма – одного из наиболее ранних проявлений абстрактного искусства новейшего времени. Его «Черный квадрат» – вызов традиционной живописи и одна из самых загадочных картин начала XX века. Художник утверждал: «Предназначение искусства не в том, чтобы изображать какие-то предметы. Предназначение искусства в том, чтобы освободиться от предметов, не составляющих его сути, и быть искусством, которое существует само по себе». В этом издании собраны наиболее программные статьи Казимира Малевича, которые отражают его идеи и взгляды на развитие искусства. «Это свое искусство Казимир Малевич назовет супрематизмом. Что значит супрематизм, почему это так называется? Супрематизм – это доминантное искусство, supre – доминанта. Супрематизм – доминанта, но доминанта чего?» – Паола Волкова, искусствовед.

Казимир Северинович Малевич

Искусствоведение
Лекции об искусстве
Лекции об искусстве

Джон Рёскин (1819–1900) — английский писатель, художник, поэт, литературный критик, но более всего он известен как теоретик искусства, оказавший огромное влияние на развитие искусствознания и эстетики второй половины XIX — начала XX века. Рёскин многое сделал для укрепления позиций прерафаэлитов, например, в статье «Прерафаэлитизм», а также сильно повлиял на антибуржуазный пафос движения. Кроме того, он «открыл» для современников Уильяма Тернера, живописца и графика, мастера пейзажной живописи.«Лекции об искусстве» — фундаментальный труд Рескина, который он сам считал самым значительным своим произведением, в котором он изложил новую методологию анализа искусства. Искусство, по мнению Рескина неразрывно связано с моралью, религией, природой и человеческой жизнью в целом.

Джон Рескин

Искусствоведение

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение