Лекции об искусстве

Оригинал рисунка «Stonehenge» может служить образцом изображений грозы по подавляющей силе, по грандиозным размерам и расстояниям облачных форм, по ужасающим свойствам мрачных сернистых красок, которые достигнуты в них. Формы облака выражены резкими углами, словно вся, так сказать, мускульная энергия облаков бьется в каждой складке, и их фантастические огненные массы вселяют особый ужас, обладают жизнью, внушающей благоговейный страх, выделяются в своих причудливых, стремительных, страшных очертаниях, которые подавляют ум больше, чем грозный вид их грандиозного мрака. Белая молния не в таком виде, как она изображается менее наблюдательными или менее талантливыми художниками, не в виде зигзагообразных укреплений, а в своей собственной величаво-неправильной форме льющегося огня, слетает вниз не просто по темным тучам, но сквозь полный свет озаренной бездны к синеве, которая при этом не может ослабить блеска ее белой линии; след последней ее вспышки на земле страшно указывается псом, воющим над убитым пастухом, и овцой, которая прижалась головой к телу своего мертвого ягненка.

Впрочем, я не имею времени входить в рассмотрение тернеровских рисунков бури; я могу только предостеречь публику замечанием, что эффекты их никогда не передавались в гравюрах.

§ 28. Общий характер таких эффектов в передаче Тернера. Его изображение падающего дождя

Главные правила Тернера следующие: угловатость контуров, грандиозность и энергичная выразительность форм, необыкновенная постепенность переходов и глубина без черноты. Главные правила граверов (см. Paestum в роджерсовой «Италии» и вышеупомянутую гравюру Stonehenge) — округленность контуров, отсутствие краев и характера, однообразие и чернота без глубины.

Выше мы недостаточно определили манеру Тернера изображать дождевую бахрому

: или в отдалении, когда она скрывает большую или меньшую часть раскинувшейся площади, как, например, в Ватерло и Ричмонде (с девушкой и догом на переднем плане), или когда она, как в рисунках Dunstaffnage, Glencoe, St.-Michael’s Mount и Slave-ship., не достигает земли, но свешивается с темного зенита волнистыми и сплетающимися линиями.

§ 29. Резюме отдела

Но у меня нет времени останавливаться дольше на частностях. Я должен отложить обсуждение их до тех пор, пока мы не примемся за рассмотрение каждой картины в ее целом; подразделение неба, которое я сделал для того, чтобы выяснить характерные особенности отдельных облачных сфер, мешает мне говорить о каком бы то ни было произведении с точки зрения концентрации в нем различных истин. Следует помнить, что в настоящее время мы не претендуем дать сведения или полное представление о всей совокупности произведений какого бы то ни было художника, a тем более об универсальности Тернера. Мы имеем только в виду, в пределах возможного объяснить, в чем состоит правдивость, и иллюстрировать ее теми картинами, в которых она или отчетливо выражается, или явно отсутствует. И только тогда, когда мы познакомимся также с тем, что такое прекрасное, мы будем в состоянии в отдельном, подробном рассуждении доказывать или опровергать присутствие естественной правды.

Вывод, к которому нас приводит настоящее исследование правдивости в изображении облаков, заключается в следующем: старые мастера изображали только одну из массы систем, которые представляет вид облаков; старые мастера были лживы и в том немногом, что изображали; в современном искусстве мы можем найти отчеты о всех небесных формах или явлениях, начиная с высочайших облаков, которые придают роскошный вид небу, и кончая яростными парами, затмевающими пыль; и во всех этих отчетах мы находим самый ясный язык и гармоническую мысль, твердую речь и истинную весть, бесконечную полноту и непогрешимую правдивость.

И в самом деле, даже без утомительного анализа, произведенного нами, трудно понять, как можно, обратившись к природе только на день или на час в момент ее работы в одной из благороднейших сфер ее действия,

§ 30. Очерк некоторых видов естественного неба в их целом по сравнению с произведениями Тернера и старых мастеров

как можно сохранить уважение к старым мастерам; мы видим, что каждое облако, которое поднимается, стоит неподвижно или удаляется перед нашими глазами, заключает в себе тысячи красот, и ни одной тени; никакого подобия его, ни следа, ни одной линии не находим мы в произведениях старых мастеров, а между тем это облако в каждый новый момент объясняет нам какое-нибудь такое место в лучших произведениях современной живописи, которого мы раньше не понимали. Станьте на вершине какой-нибудь одинокой горы на рассвете, когда ночные туманы только что поднимаются с равнин;

§ 31 Утро на равнинах