Лекции по искусству. Книга 4

Возьмем картину Хосе (Хусепе) Рибера «Хромоножка». Мальчик, с хромой, вывернутой ногой и вывернутой рукой, просящий подаяние, с рано постаревшим лицом, гнилыми зубами. Но он озорно улыбается — дерзко, весело. И изобразил его Хосе Рибера на холме, а под ним лежит целая страна. Так, как будто он Оливарес на коне, на фоне такого же пейзажа на вершине. Говорят, это первая испанская картина, которую Екатерина Медичи купила для Лувра. Так оно и есть. В Лувре она висит отдельно, как одно из первых приобретений. Так что, эта тема философа, тема свободы и тема дороги связаны между собой. Дон Кихот тоже свободный герой на дороге — рыцарь печального образа.

«Хромоножка»

Совершенно фантастическая свобода: и в том, как он строил сюжет, и в том, как он строил пространство, и в том, как он пользовался техникой живописи. Свобода абсолютная. Это свобода, которую позволяет себе гениальный мастер, который не может писать иначе, потому что он гений.

И в картине «Менины», позволю себе сказать, Веласкес создал свою, ненаписанную автобиографию. Он рассказал нам о себе все. О том, что он волшебник и по мановению его волшебной палочки весь мир поворачивается иначе — он поворачивается в магическом кристалле его творчества и делается совершенно другим. И тогда в его творчестве, и Филипп IV, и его габсбургская супруга занимают совершенно другое место. Так было внутри него, так он мыслил и поделился этим с нами. Имеет ли право такая трактовка на существование? Я абсолютно убеждена, что это так. Я не могу настаивать на том, что она единственная. Безусловно, нет. На то Веласкес и есть Веласкес, что мы можем предложить создать еще какую-то пьесу, еще какую-то драматургию, кроме пьесы или драматургии на автобиографическую тему. Но рассказывает-то он ее нам. Я повторяю, что мы стоим внутри комнаты между ним, королем и королевой. Про них нам все понятно — он их никогда не писал, они написаны тенями зазеркалья, точно также, как тенью проходит история Христа, Марфы и Марии в картине «Кухарка».

Вероятно, в стену было вмонтировано очень большое зеркало, а может быть, он просто писал их, стоя перед ними с мольбертом, а потом, как бы, включил себя в эту картину? Я не могу сказать, как он писал «Менины» и не хочу. Может быть, у меня есть кое-какие варианты, но я предлагаю каждому взять в руки хорошую репродукцию, внимательно ее посмотреть и самому себе рассказать об этой картине, потому что Веласкес обращается к каждому из нас.

Вы знаете, есть такой ответ на простой вопрос: «Что такое актуальность?». Это что — модернизм? Это что — сверхновые течения? Сверхновые ритмы? Или это вопросы, на которые мы еще не ответили, но должны? Мы никогда не ответим на вопрос о природе гениальности. Никогда. Более того, я абсолютно убеждена, что сам гений знает, а, может, и не знает, что он гениален. Как написал наш писатель Василий Васильевич Розанов в письме отцу Павлу Флоренскому — я цитирую буквально: «Гений безволен». Что значит, «гений безволен»? Он обречен быть рабом своей гениальности и вынужден за ней следовать. Это звучит несколько драматично, но на самом деле замечательно следовать за своим гением.

Сальвадор Дали

Сальвадор Дали

.

Испанский художник Сальвадор Дали, который был о себе превосходного мнения или делал вид, как-то сказал: «Сюрреализм — это я». Но нельзя так сказать, что сюрреализм — это он. Дали был экстравагантным и шикарным выдумщиком. Его было так много и он так стремился не быть похожим ни в чем на кого-то другого, что, надо сказать, ему это удалось сделать. Но при этом, именно Сальвадор Дали, как никто другой из сюрреалистов очень болезненно и очень чувствительно был связан со временем. Когда мы смотрим на картины импрессионистов видно как они связаны с миром, но как они связаны с франко-прусской войной мы не видим. Когда мы смотрим на картины Дали, то видим, как он при всем своем шутовстве связан со всеми актуальными проблемами мира, с новыми теориями о мире и человеке, с мировой культурой. А шутовство — это программное, так как он сам говорил, что должен же быть в обществе шут, имея ввиду не дурака, а шекспировского шута, который может, не моргнув глазом, и правду сказать. Вот импрессионисты совсем отошли от мифов, а Дали вновь вернулся к ним, потому что миф связан со сном, с архетипическим мышлением.

Искушение святого Антония

Сон, вызванный полетом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения

Для Дали миф имеет очень большое значение, как и все, что случалось в мире. И огни острова Бикини, и ядерные испытания, и мировая война.

Случилось так, что 1955 году Дали, который к этому времени всерьез занимался вопросами христианства и не просто христианства, а мира, в котором он живет и христианского значения религии, посвятил этим вопросам несколько своих картин, главной из которых стала «Тайная вечеря» — последняя трапеза Христа, для которой он выбрал 12 учеников и нарек их апостолами.

Тайная вечеря, Дали