Лекции по истории средних веков

В эдикте Марка Аврелия говорится об обыкновенных рабах, которые уже в большинстве случаев из поколения в поколение оставались на одном и том же земельном участке. Каждое римское имение имело значение только в совокупности со своим инвентарем: рабочим скотом, хозяйственными постройками, земледельческими орудиями и т. д. К таким же инструментам причисляли раба (instrumentum vocale). Когда имения закладывались или совершались другие юридические сделки, которые давали право на имущество третьим лицам, в особенности когда хозяйства стали дробиться и отдаваться по участкам в аренду, то являлась необходимость как-то охранять положение рабов; выработался обычай, по которому рабы, выросшие на известной земле, составляли ее необходимую принадлежность как железный и непередвижимый инвентарь, и потому вносились в книги, приписывались к земле, и различались первоначально от колонов, посаженных на землю. Весьма вероятно, что обыкновенные рабы раньше были прикреплены, приписаны к земле, внесены в инвентарные книги, чем рабы-колоны, так как они не принадлежали к инвентарю имения. Колонов из посаженных на землю рабов господин мог свести с земли когда угодно и обратить опять в обыкновенных рабов. С адскриптициями сделать такую вещь было трудно, так как они составляли необходимую принадлежность земли. Но чем более распространялся обычай сажать рабов на участки в виде колонов, тем более они считались прикрепленными к земле, на которой сидели, и, наконец, также были приписаны к ней.

Таким образом, говорит Родбертус, смотря по различию занятий рабов на земле, возникло два вида адскрипциев – приписанные арендаторы (колоны) и обыкновенные приписанные рабы – рабочие (инквилины). Но пока ни те ни другие не переставали быть рабами и ни одно место в источниках не дает нам права смешивать их с позднее возникшими свободными колонами.

Рабы (servi) законодательным образом довольно долго не были связаны с землей. В таком положении они оставались до финансовых и податных реформ III и IV веков. Тогда только римское правительство приняло ряд мер, по которым сначала только по воле своих господ они сидели на известных землях в виде арендаторов, потом были прикреплены к этой земле.

Мы видели, что в конце III и в начале IV века, при Диоклетиане и Константине, совершились многие преобразования. При этих же императорах совершено было как бы прикрепление и высших классов. Подобно тому как мы видим, что и в России прежде высшие классы были обязаны службой, а низшие прикреплены к земле, так нечто подобное совершилось в то время и на римской почве. Имущие классы были прикреплены к званию куриалов, и на них наложена обязанность государственной службы и ответственность за правильное внесение податей. Куриалы-землевладельцы отвечали своим имуществом, круговой порукой, за внесение земельного и подушного сборов. Главный источник доходов куриала – земля, которая, чтобы приносить постоянный доход, должна была тщательно обрабатываться, иначе она теряла свою цену. Отсюда легко вывести, что новая финансовая система, обязательная круговая порука куриалов, самая обязанность этого звания и правильного взноса ежегодных податей – все это вело к закрепощению рабочей силы, к прикреплению колонов и рабов.

Родбертус находит даже следы законодательства, которое прикрепляло колонов к земле и определяло канон, то есть что колоны должны были вносить определенный оброк, определенное количество повинностей господину; ибо если бы землевладельцы стали слишком много с них требовать, то их платежные средства истощились бы, и правительству трудно было бы получить свои подати. Родбертус весьма остроумно разбирает постановления по этому вопросу. Рассмотрим несколько подробнее его выводы.

Постановления об адскриптициях, колонах и рабах находим мы в кодексах Феодосия II и Юстиниана. Но сами кодексы не представляют полного собрания законов, не содержат в себе императорских эдиктов в том виде, в каком они были изданы, а представляют только «своды» законов, только статьи, переработанные и расположенные составителями в хронологическом порядке, так что в этой конституции мы не имеем в полной мере достоверных для нас сведений. Но все-таки тут всегда обозначено, какому императору принадлежит эдикт и когда он издан, так что недостает только подлинности самих эдиктов.

Не совсем легко восстановить ход этого законодательства. Все статьи в кодексе Юстиниана имеют характер только констатирующий (признающий, подтверждающий), а не конституирующий (создающий), и в этом-то лежит причина трудности их исследования. Но Родбертус полагает, что по этим отрывкам можно все-таки приблизительно восстановить исторический ход законодательства и определить его первоначальный вид. Для этого он берет отдельные статьи, прежде всего первую статью Codex Just. XI, 50.1 (в издании Krueger’a, pag. 989). Статья эта говорит об учреждении канона и, судя по заголовку, принадлежит Константину Великому (отнесена к 325 г.).